Кадетство. Воспоминания выпускников военных училищ XIX века - [78]
Тогда был составлен неким Федоровским проект петиции начальству о нашем исключении. Вся рота была разделена на две части: с одной стороны наша небольшая группа, с другой — все остальные. Проект о нашем исключении обсуждался целую неделю. Главными агитаторами были члены бутылочной компании. Но и наши друзья тоже склонялись к этому для пользы товарищества, как они говорили. Сначала думали исключить всех пятерых, потом решили только двоих, Луцкого и Паскевича, потом переменили Паскевича на меня как, по их мнению, наиболее упорного. Это мне говорили мои личные друзья.
— Мы, Еспер, будем стоять за твое исключение, хотя и любим тебя, так как ты по своему упорству не откажешься от своих завирательных идей. А это поведет к вечным раздорам в нашей роте, самой дружной в училище.
Я думаю, что наши друзья в действительности и не думали о моем и Луцкого исключении, а толковали об этом, чтобы подействовать на нас, с надеждой, что мы первые пойдем на примирение с товарищами и дружба в роте будет спасена.
Наша рота была действительно очень дружная и с самого начала вела упорную борьбу с начальством, так что еще задолго до нашего китоловного дела заслужила репутацию бунтовщиков. Я как теперь помню начало речи директора училища, контр-адмирала (sic! Епанчин был произведен в контр-адмиралы 08.04.1873. — А. Е.) Епанчина, обращенной к нашей роте по поводу одной из историй с начальством:
— Пятьдесят бунтовщиков! Неужели вы думаете, что в Российской империи не хватит силы усмирить пятьдесят бунтовщиков?! Кто не хочет учиться, ступай в университет и отрасти себе волосы…
К концу недели, когда нужно было окончательно решать вопрос и приступить к подписям, ничего не вышло. Никто даже из бутылочной компании не решался первый подписать петицию, всякий чувствовал, что это действительно не по-товарищески, что, как ни объясняй, а все-таки подлость. Так под петицией и осталась одна только подпись Федоровского.
Окончательное поражение бутылочная компания потерпела от Луцкого. В курительной комнате, когда там заседали только бутылочники, предатель Хлопов, подуськиваемый ими, начал провоцировать Луцкого, который был там только один из наших; этот последний, потеряв терпение, набросился на Хлопова и избил его так, что тот ушел в лазарет, и произвел он эту экзекуцию с таким решительным видом, что никто из бутылочников не осмелился вступиться за своего протеже. И с этой минуты бутылочная компания понизила свой голос и прекратила агитацию.
Мало-помалу все успокоилось, мы, разочарованные в нашей политической деятельности, но уже многое понявшие, стали серьезнее относиться к себе и к вопросам общественной жизни и энергично принялись за самообразование; но наше ребяческое китоловное общество оставило глубокий след не только на нас, но и на большинстве из наших товарищей. Интерес к серьезному чтению стал сильно возрастать, уменьшились ухарство и кутеж, и весь выпуск стал как бы серьезнее, за исключением непримиримых бутылочников. Наша история не только не уменьшила взаимной дружбы в роте, но еще более сплотила ее. Борьба с начальством по разным пустякам ослабела, но в серьезных столкновениях наш выпуск так дружно держался, что начальство не решилось применить полностью новые, более суровые училищные правила к нам, а стало применять их постепенно с выпусков моложе нашего.
Из принимавших участие в китоловном обществе воспитанников все пока остались в училище, за исключением Салтыкова, который не хотел идти ни на какие компромиссы и, несмотря на убеждения начальства, вышел из училища и поступил в Технологический институт, и вскоре мы узнали, что он бесповоротно ушел в революционную среду.
В конце 1872 года я и один из товарищей, Л. Хамрат, недовольные новыми порядками в училище, оставили его и перешли в морские юнкера. Мы поселились на своей квартире, ходили в морское училище только на лекции и редко имели возможность толковать с товарищами, так что мне в то время было мало известно, кто из них сохранил сношения с революционными кружками. Я же и Хамрат вплоть до осени 1874 года не встречались с революционерами, хотя у нас и были довольно обширные знакомства среди студенчества. Нас в то время главным образом интересовали вопросы самообразования, и мы мечтали о культурной деятельности, к которой хотели себя приготовить; особенно я, разочарованный первой неудачной попыткой революционной деятельности.
Из воспоминаний
(А. Ф. Редигер, 1853–1920)
Я родился 31 декабря 1853 года, в Новгороде, где мой отец в то время был директором Новгородского (теперь Нижегородского) графа Аракчеева Кадетского корпуса.
Мой дед Филипп Редигер родился в Ханау в 1761 году, приехал в Россию при Екатерине II и поступил на службу в л. — гв. Конный полк. Каких-либо сведений о том, что его побудило переселиться из Германии, кто были его родители, как он определился на русскую военную службу, в нашей семье не сохранилось. В 1789 году дед из вахмистров л. — гв. Конного полка был произведен в капитаны армии и попал на службу в Финляндию, где женился на Елисавете Людеккс. Детей от этого брака было несколько, но все умерли в детском возрасте, кроме моего отца, Фридриха Филиппа Редигера, родившегося 19 апреля (1 мая) 1802 года в Финляндии. Вскоре мой дед получил в командование 5-й Егерский полк в Пскове. Умер он в 1807 году в местечке Мосты Гродненской губернии.<…>
Третье издание руководства (предыдущие вышли в 2001, 2006 гг.) переработано и дополнено. В книге приведены основополагающие принципы современной клинической диетологии в сочетании с изложением клинических особенностей течения заболеваний и патологических процессов. В основу книги положен собственный опыт авторского коллектива, а также последние достижения отечественной и зарубежной диетологии. Содержание издания объединяет научные аспекты питания больного человека и практические рекомендации по использованию диетотерапии в конкретных ситуациях организации лечебного питания не только в стационаре, но и в амбулаторных условиях.Для диетологов, гастроэнтерологов, терапевтов и студентов старших курсов медицинских вузов.
Этот учебник дает полное представление о современных знаниях в области психологии развития человека. Книга разделена на восемь частей и описывает особенности психологии разных возрастных периодов по следующим векторам: когнитивные особенности, аффективная сфера, мотивационная сфера, поведенческие особенности, особенности «Я-концепции». Особое внимание в книге уделено вопросам возрастной периодизации, детской и подростковой агрессии.Состав авторского коллектива учебника уникален. В работе над ним принимали участие девять докторов и пять кандидатов психологических наук.
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Семейное право».Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Семейное право».
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Налоговое право».Книга позволит быстро получить основные знания по предмету, повторить пройденный материал, а также качественно подготовиться и успешно сдать зачет и экзамен.Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Налоговое право» в высших и средних учебных заведениях.
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Трудовое право».Книга позволит быстро получить основные знания по предмету, повторить пройденный материал, а также качественно подготовиться и успешно сдать зачет и экзамен.Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Трудовое право».
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Международные экономические отношения».Книга позволит быстро получить основные знания по предмету повторить пройденный материал, а также качественно подготовиться и успешно сдать зачет и экзамен.Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Международные экономические отношения» в высших и средних учебных заведениях.
Филипп Филиппович Вигель (1786–1856) — происходил из обрусевших шведов и родился в семье генерала. Учился во французском пансионе в Москве. С 1800 года служил в разных ведомствах министерств иностранных дел, внутренних дел, финансов. Вице-губернатор Бессарабии (1824–26), градоначальник Керчи (1826–28), с 1829 года — директор Департамента духовных дел иностранных вероисповеданий. В 1840 году вышел в отставку в чине тайного советника и жил попеременно в Москве и Петербурге. Множество исторических лиц прошло перед Вигелем.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Анна Евдокимовна Лабзина - дочь надворного советника Евдокима Яковлевича Яковлева, во втором браке замужем за А.Ф.Лабзиным. основателем масонской ложи и вице-президентом Академии художеств. В своих воспоминаниях она откровенно и бесхитростно описывает картину деревенского быта небогатой средней дворянской семьи, обрисовывает свою внутреннюю жизнь, останавливаясь преимущественно на изложении своих и чужих рассуждений. В книге приведены также выдержки из дневника А.Е.Лабзиной 1818 года. С бытовой точки зрения ее воспоминания ценны как памятник давно минувшей эпохи, как материал для истории русской культуры середины XVIII века.
Граф Геннинг Фридрих фон-Бассевич (1680–1749) в продолжении целого ряда лет имел большое влияние на политические дела Севера, что давало ему возможность изобразить их в надлежащем свете и сообщить ключ к объяснению придворных тайн.Записки Бассевича вводят нас в самую середину Северной войны, когда Карл XII бездействовал в Бендерах, а полководцы его терпели поражения от русских. Перевес России был уже явный, но вместо решительных событий наступила неопределенная пора дипломатических сближений. Записки Бассевича именно тем преимущественно и важны, что излагают перед нами эту хитрую сеть договоров и сделок, которая разостлана была для уловления Петра Великого.Издание 1866 года, приведено к современной орфографии.
Иван Александрович Ильин вошел в историю отечественной культуры как выдающийся русский философ, правовед, религиозный мыслитель.Труды Ильина могли стать актуальными для России уже после ликвидации советской власти и СССР, но они не востребованы властью и поныне. Как гениальный художник мысли, он умел заглянуть вперед и уже только от нас самих сегодня зависит, когда мы, наконец, начнем претворять наследие Ильина в жизнь.
Граф Савва Лукич Рагузинский незаслуженно забыт нашими современниками. А между тем он был одним из ближайших сподвижников Петра Великого: дипломат, разведчик, экономист, талантливый предприниматель очень много сделал для России и для Санкт-Петербурга в частности.Его настоящее имя – Сава Владиславич. Православный серб, родившийся в 1660 (или 1668) году, он в конце XVII века был вынужден вместе с семьей бежать от турецких янычар в Дубровник (отсюда и его псевдоним – Рагузинский, ибо Дубровник в то время звался Рагузой)
Офицерство в царской России всегда было особой «кастой», отличающейся как от солдат, так и от гражданских людей. Отстраненность от общества объяснялась, в частности, и тем, что офицеры не имели права присоединяться к политическим партиям, а должны были на протяжении всей жизни руководствоваться лишь принципами долга и чести. Где офицеры конца XIX – начала XX века проводили время, когда могли жениться и как защищали свою честь? Обо всем этом вы узнаете из мемуаров русских офицеров XIX века.