Качество жизни - [42]

Подозреваю, писала эту книжку девочка лет двадцати, филологиня, дочка хороших родителей: в этом сложносочиненном эротизме видятся на самом деле невинность и простодушие, а простодушие чуть ли не единственное достоинство массовой литературы, часто окупающее остальные недостатки, ибо все-таки дураков меньше, чем нам хочется думать, и мало кто прельстится на холодную, хитроумно спланированную и сконструированную дрянь, именно простодушием эта литература и берет.

Впрочем, нет товара, который нельзя продать…

31

……………………..

……………………..

……………………..

32

— Знаешь что, — сказала Ирина. — Я, между прочим, прочла твои книги, не все, конечно…

— Не мои.

— Твои, твои! Я понимаю, стилизация. Но там есть замечательные страницы. Хотя и ерунды много. Особенно интересно, где ты чуть ли не напророчил все, что сейчас с нами происходит. В «Звезде эфира» вообще фактически про меня.

— Да? В финале героиня почти гибнет.

— Гибнуть не согласна, даже почти! Но ты слушай. Если все это привести в нормальный вид, из тебя получится второй К.! Коротко, просто и гениально.

— К. тебе нравится?

— Нет. Но народу нравится. Я теперь знаю, почему тебя в издательстве Хазарова решили обвести. Они прекрасно поняли, что у них в руках золотая жила. Ничего, я Лапикову уже сказала, а он Кичину скажет, они примут меры. У нас на канале замечательные юристы, они их прижмут к ногтю.

— Вторым К. я быть не хочу.

— Ты будешь первым, будешь лучше! Популярность и качество вполне могут сочетаться. Я из своей передачи тоже не собираюсь делать дешевое шоу.

— А что такое «Были о небывалом»?

— О, это я давно вынашиваю… Необычные истории, которые происходят с обычными людьми. У меня, например, уже есть один людоед. Сорок лет назад заблудился с товарищем в тайге, товарищ упал с обрыва, погиб. А зима. И этот человек подумал: все равно погибать и замерзать. И съел товарища. И пошел куда глаза глядят, и через двое суток набрел на село. Таких историй много, а когда начнется передача, будет еще больше, завалят письмами и звонками. И не думай, не только про людоедство, у меня есть еще женщина, которая однажды встретила свою погибшую мать. Встретила в подъезде, говорила с ней полчаса и в корне изменила свою жизнь.

— Прямо-таки простых людей будешь приглашать?

— Конечно, для затравки сначала знаменитостей, это уж закон, его не обойти. А потом да, простых людей. Они живут рядом, и мы даже не подозреваем, насколько фантастические истории с ними происходят. Кстати, тебе бы тоже хорошо историю.

— Какую?

— Простую и яркую. Я вот читала про певца, который был немым, его напугали в детстве, а потом опять напугали, то есть перенапугали, и он сразу запел. И с тех пор поет.

— А без истории никак нельзя?

— Можно, но с историей лучше. Это такой автоматически возникающий ассоциативный ряд. Асимов — какой Асимов? А-а, это тот самый, который — и дальше история. Выпал из самолета, но не разбился, подлинный случай, между прочим, в моей передаче будет. Или: восемь лет жил в лесу, в шалаше, скрывался, думал, что человека машиной до смерти сбил, а потом выяснилось: человек жив остался. Или: был женщиной, сменил пол, раскаялся, опять сменил пол, то есть вернул, опять недоволен и теперь уже не понимает, мужчина он или женщина. Тоже, кстати, реальная история.

— Это все интересно, только зачем? — спрашивал я не потому, что действительно не понимал, но мне нравилось смотреть и слушать, как она объясняет.

— Как зачем? История — визитная карточка! И в мнемонических целях хорошо. Вместе с историей любая личность запоминается лучше. Обрати внимание: даже те, кто не читал Есенина, Маяковского или Фадеева, знают, что Есенин повесился, Маяковский застрелился, Фадеев тоже. Другие яркие факты тоже хорошо помнят: Пастернаку Нобелевскую премию фактически запретили получать. Солженицын от рака вылечился. Бродского за тунеядство судили и выслали. Лимонов с негром оральным сексом занимался, а когда про него забыли, он в тюрьму сел, чтобы вспомнили! Ерофеев Виктор в «Метрополе» участвовал. Его этот «Метрополь» всю жизнь кормит! Не в материальном даже плане, а имиджевом, понимаешь?

— Не увлекайся, — предостерег я, любуясь Ириной. — Ты меня уверяла, что не умная, а сообразительная. Но сейчас обнаруживаешь слишком много ума. Я могу насторожиться.

— Это как раз сообразительность, а не ум. Нет, правда, ты же о себе ничего не рассказывал, может, у тебя уже есть что-то в этом духе?

— Увы. Не был, не участвовал, не привлекался!

— Жаль…

33

Мы совещаемся: Женечка Лапиков, Ирина, я и один из юристов канала Сергей Чуинков, совсем юный человечек, рост маленький, чубчик косенький, взгляд остренький; он считается чуть ли не лучшим специалистом по авторскому праву в телевизионных околотках.

Пункт первый: Беклеяев.

Пункт второй: отношения с издательством Хазарова.

Пункт третий: одновременное превращение Ирины Виленской в окончательную телезвезду, а А.Н. Анисимова в З. Асимова.

Пункт четвертый: разное.

Докладчиком по первому пункту был сам Лапиков, рассказавший, как опомнившийся Беклеяев ищет пути примирения с каналом Кичина, понимая, что за ним стоит канал более мощный, один из самых мощных. И несколько крупнотиражных газет в придачу. Но не выйдет, публичной порки ему не миновать! Однако уничтожать до конца не будем, заверил нас Женечка, будто нас это волновало. Хватит выпихивать олигархов за рубеж, это нерационально, это бесхозяйственность, дорогие мои! Цена вопроса другая: впереди очередные выборы, и далеко не безразлично, кому из кандидатов Баязет Бекмуратович даст свои деньги! Понимаете?