Кабала - [33]
— Хватит-хватит, ты мне голову перекосил своими расчетами. Я тебя ни в чем не дурил, это ты агитировал открыть коптильное производство на паях. Сейчас же, кажется, собираешься меня перехитрить. По твоей арифметике, выходит, все тебе, а мне шиш даже без масла? Как так? Я должен позвать тещу, она в этом деле лучше кумекает…
— Через пару минут вошла бойкая пухлая старушка. Кажется, она долго работала директором заводской столовой. Прямо с порога она заявила, шепелявя: «Бизнес начинается с разборок. Так я и думала! Разве два мента смогут сработаться? Ленька, рассказывай. Придется выводить вас на чистую воду…
Господин Ефимкин повторил свои доводы, а закончил дружелюбно: дескать, партнерские отношения остаются, он их ценит, но перед первой товарной партией нужно поставить все на свои места, чтобы не было недомолвок.
— Хитрец ты, Ленька. А что получит моя семья за то, что ваша богадельня на меня зарегистрирована? А наш Сережка, который возится в ней с раннего утра? Месяц уже как с дочкой не спит. Это что, денег не стоит? А электричество? А аренда земли? А Сережкин авторитет — он же капитан милиции… Ты, парень, давай теперь работай с плюсом в нашу сторону. Не то снесу я эту шарашку, и чихать мне на ваш бизнес.
— Давайте считать: сколько стоит работник в коптильне? Сто-сто пятьдесят долларов в месяц? Так?
— А если он капитан? — вставила бабка.
— А зачем производству капитаны, да еще милиции?
— Но он же тебя крышует, — взвизгнула старушенция.
— Кто кого крышует, еще непонятно, — огрызнулся инспектор. — Хорошо, скажем сто долларов в месяц стоит работник плюс двести долларов крыша. Годится?
— Считай дальше.
Теща вытащила из кармана халата карандаш с блокнотом и стала записывать.
— За электричество платим поровну. Аренда земли? Коптильня заняла тридцать пять квадратных метров. Один метр — один доллар в месяц. Справедливо?
— Какие тридцать пять метров? А дрова, разбросанные на участке, а куча опилок? Кто за них платить будет?
— Хорошо, добавляю еще пять метров…
— Не пять, а десять.
— Плюс пятьдесят пять долларов помесячно. Что еще?
— А воздух коптильня гадит, мою жизнь сокращает! Я требую деньги на витамины, на лечение, на отдых. Считай.
— Еще сто долларов в месяц…
— Что я на твои сто долларов куплю? Изверг! Даже гроб без крышки получишь. Прибавляй еще сто.
— И еще уточнение: мы говорим только о месяцах рыбного сезона. С октября по апрель никакой работы нет, значит, и платежей нет. — Ефимкин стал нервничать.
— Не знаю, не знаю, нынче в октябре тепло. Река не стоит, в прошлом году много рыбы дала, — оживилась старушка. — А что я должна получать? Я ведь владелица по бумагам?
— Пятьдесят долларов в месяц…
— Нет, не согласна. Сто!
— Сто бюджет не позволит. Шестьдесят! — побагровел Леонид Иванович.
— На восьмидесяти договорились, — она протянула инспектору пухлую руку и одарила его беззубой улыбкой. — Итого, помимо распределения прибылей, вы должны с общей кассы оставлять нашей семье шестьсот тридцать пять долларов, плюс затраты на электричество по счетчику. Пожмите друг другу руки. Пойду досматривать сериал.
— Но решения еще нет, — встревожился Ефимкин. — Дайте время подумать. Шестьсот тридцать пять долларов плюс электричество? Выходит, моя месячная доля затрат составит триста семнадцать долларов с копейками… Соглашусь ли я на такое обременение?
Леонид Иванович отошел в сторонку и стал размышлять. «Все это убогое производство обошлось нам в восемьсот семьдесят долларов. Я внес половину, что составляет четыреста тридцать пять зеленых. В эту сумму входят затраты на три куба дров, две тонны опилок плюс всякие мелочи… Если я отдам свой товар на обработку другим, то никакой головной боли иметь не буду. Заплатил за копчение и баста. Никаких лечебных и других расходов. Можно даже договориться на девять процентов. Или пойти дальше: обязать коптильщика, что готовая рыба, которая пойдет за уплату моей квоты копчения, станет продаваться через мои каналы. Прекрасно! Я за посредничество возьму комиссию семь-восемь процентов, а то и выше. Тут важно, кем будет хозяин коптильни. Надо найти подходящего человека. Лучшая кандидатура левак, нелегал. Это втрое дешевле обойдется, чем платить капитану и его теще. Но Погорелов способен донос написать, что я занимаюсь незаконной предпринимательской деятельностью и обираю браконьеров. Какое же решение найти? Не практичнее ли платить за крышевание непосредственному начальнику капитана? Неплохой ход! А с участковым подписать купчую. Пусть забирает мою долю в совместной конторе со всем хозяйством. Он коптит для меня рыбу месяц бесплатно, а я отдаю ему все права на нашу незаконную фирму. В этом случае он получит мою долю дешевле, чем я за нее заплатил, и значительно дешевле, чем я ее оцениваю. А оценка моя такова: полторы тысячи долларов и ни рубля меньше. Но чтобы он о доносе и не помышлял, надо какое-то время подбрасывать ему клиентов из своих браконьеров, не имеющих коптилен. На некоторые договоры требовать личной подписи. Якобы для ведомостей внутреннего пользования. Он в этом деле ни бум-бум и подпишет любую накладную. Даже расписку подмахнет о получении денег за переработку рыбы. Но если против него у меня будет серьезный компромат, то зачем тогда крыша его начальника? Согласен, она совершенно не нужна. Ну ее… Просто сниму копии его накладных и перед расставанием, то бишь через месяц, вручу ему их с предупреждением: “Эй, мужик, не вякай. Рядом со мной сидеть будешь!” Таким образом, я не только повышу показатели бизнеса, но отстегну любое крышевание. А он станет полным владельцем коптильни. И заплатит за нее не полторы тысячу долларов, а всего триста семнадцать зеленых… Может, еще чего у него вырвать? Начну с трех месяцев… А там на два можно согласиться! Два месяца — это 635 долларов. Больше доля в коптильне не стоит. Полторы тысячи — это фантазии продавца. Ну что? По-моему, я все мудро продумал и просчитал. Теперь надо собраться с мыслями и донести их до Погореловых».
Новый роман Александра Потемкина «Человек отменяется» это «Человеческая комедия» современного российского общества, разделенного преобразованиями на тех, кому нечего больше желать, и выброшенных на обочину жизни. Люмпенизированные интеллигенты, пресыщенные олигархи, продажные чиновники, вороватые писатели, безумные великосветские старухи, деловитые авантюристы, алчные политиканы, гастарбайтеры, бомжи – представители всех слоев общества – составляют галерею образов романа.Духовные, философские поиски главных героев отражают реалии сегодняшнего дня и в то же время уходят в давние традиции русской и мировой литературы.Переступив однажды нравственный закон внутри себя, главный герой увлекся поисками предела в нарушении законов, данных богом и людьми.Ограничена ли власть над людьми, над их жизнью, тех, кто имеет неограниченные финансовые и административные ресурсы или им все позволено? Автор углубляется в тончайшие психологические нюансы человеческой природы и возвращается к постоянной теме своего творчества – необходимости изменения генома человека.
С детства сирота Василий Караманов столкнулся с жестокостью и низостью людей. Озлобившись, не желая считать себя одним из них, он начинает искать доказательства ущербности человеческого рода. Как исправить положение, ускорить эволюцию, способствовать появлению нового, высшего вида разумных существ?..Философско-психологическая повесть Александра Потемкина разворачивается как захватывающий поток сознания героя, увлекает читателя в смелый интеллектуальный и нравственный поиск, касающийся новых эволюционных путей развития человечества.
Интрига новой книги Александра Потемкина строится вокруг разлива современной эротомании во всем ее причудливом ассортименте. Изощренное перо писателя являет специфическую практику и социальную суть этого явления с виртуозным блеском. Главная героиня, нимфоманка Наталья Мегалова, вместе во своими многочисленными партнерами вводит читателя в фантастический мир тотального секса. Автор снимает многие табу, мастерски балансируя на грани эстетически приемлемого. Это позволяет отнести книгу к вершинам эротического жанра в мировой литературе.
«Homo ludens» (человек играющий) — вот суть героя этой остросюжетной приключенческой повести, прирожденного авантюриста Юрия Алтынова, который играет не только с публикой, но стремится переиграть самого себя.
«Ашантийская куколка» — второй роман камерунского писателя. Написанный легко и непринужденно, в свойственной Бебею слегка иронической тональности, этот роман лишь внешне представляет собой незатейливую любовную историю Эдны, внучки рыночной торговки, и молодого чиновника Спио. Писателю удалось показать становление новой африканской женщины, ее роль в общественной жизни.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.
Есть такая избитая уже фраза «блюз простого человека», но тем не менее, придётся ее повторить. Книга 40 000 – это и есть тот самый блюз. Без претензии на духовные раскопки или поколенческую трагедию. Но именно этим книга и интересна – нахождением важного и в простых вещах, в повседневности, которая оказывается отнюдь не всепожирающей бытовухой, а жизнью, в которой есть место для радости.
«Голубь с зеленым горошком» — это роман, сочетающий в себе разнообразие жанров. Любовь и приключения, история и искусство, Париж и великолепная Мадейра. Одна случайно забытая в женевском аэропорту книга, которая объединит две совершенно разные жизни……Май 2010 года. Раннее утро. Музей современного искусства, Париж. Заспанная охрана в недоумении смотрит на стену, на которой покоятся пять пустых рам. В этот момент по бульвару Сен-Жермен спокойно идет человек с картиной Пабло Пикассо под курткой. У него свой четкий план, но судьба внесет свои коррективы.