К югу от платана - [16]

Раздраженно вздохнув, Флетч буркнул:

– Ладно, но ты уж сама объяснись с Джадом.

– Хорошо.

Бросив взгляд на экран мобильного, он вдруг заявил:

– Мне пора.

– Снова уходишь? – В последнее время он либо допоздна задерживался на работе, либо вечерами засиживался с приятелями. – Куда?

– А какая разница?

– Просто мне кажется, мы так мало бываем вдвоем, что нашему браку это вряд ли пойдет на пользу. И почему, кстати, ты не хочешь сказать, куда направляешься?

Раз уж он считал возможным отслеживать мои перемещения с помощью видеорегистратора, мог бы хотя бы сообщать, куда уходит сам.

– Ты как будто не доверяешь мне. А разве это я сегодня заработался и опоздал на ужин? Нет. Это была ты, Сара Грейс. Так что завтра уж будь добра, постарайся вернуться вовремя. Не жди меня.

В голове снова зазвучал тоненький голосок, убеждающий меня уйти от него, от угроз, постоянно висевших в воздухе вместе с запахом бурбона, от всей той фальши, которую мы создали своими руками.

И господь свидетель, я очень хотела убежать.

Но потом я вспомнила о своих родителях, об их ожиданиях и подавила этот порыв. Если мы с Флетчем постараемся, у нас получится все наладить. Будь умницей. Подавай хороший пример.

Я открыла было рот, чтобы попросить его остаться дома, но заметив, что Флетч уже взял ключи, снова его закрыла. День выдался богатый на события, и у меня сейчас не было сил придумывать, как нам подлатать наш брак. Снова вернулись мысли о ферме Бишопов, закружились в голове, будто поддразнивая.

Починить что-то можно, только если ты точно знаешь, где поломано.

Я, правда, считала, что нашему браку не поможет и капитальный ремонт. Хлипкие стены, которые выстроили вокруг себя мы с Флетчем, были единственным, что удерживало нас вместе. И я не сомневалась, что если начну их подновлять, наш брак просто развалится на куски.

Услышав, что машина Флетча отъехала от дома, я взяла свой стакан с чаем, выключила свет в кухне, подобрала в холле сумку и направилась в кабинет.

Дверь в эту комнату часто заедала, и я толкнула ее изо всех сил, но только загнала занозу в ладонь. Тогда я навалилась на нее плечом, и дверь тут же поддалась, а я по инерции влетела в комнату.

– Не смешно, – бросила я, порадовавшись, что хотя бы чай не пролила.

Дом захихикал.

Все последние четыре года я пыталась с ним подружиться, но всякий раз встречала решительный отпор. И все равно, как дура, не оставляла попыток. Не только ради дома, но и ради себя самой. Здорово было бы завести хотя бы одного друга.

– И все равно ты мне нравишься, – сказала я, вытащила занозу из ладони и достала из сумки предложение о покупке, чтобы еще немного над ним поработать.

Пускай Флетчер и гроша ломаного за нее бы не дал, я собиралась предложить за ферму полную цену и надеялась, что вскоре смогу внести задаток.

Зазвонил мобильный и, прежде чем ответить, я взглянула на определившийся номер. Будь это мама или папа, я бы сбросила вызов. У меня сейчас не было сил разбираться с этой историей. Но увидев, что звонит Кибби, я сразу ответила. Моя двоюродная сестра Кибби – Кимберли Гастингс – недавно окончила второй курс колледжа Алабамы по специальности дизайнер интерьеров. У нее был отличный вкус, и нередко она помогала мне с отделкой недавно купленных домов.

– Просто хотела напомнить, что завтра работаю в книжном, так что в офисе меня не жди, – сказала Кибби в трубку. – Марло велела всему персоналу в полдень явиться на экстренное совещание – похоже, случилось что-то важное.

Моя Кибби была настоящей рабочей пчелкой. Всегда в делах. Вечно озабоченно жужжит. Она мало спала, пила слишком много кофе и постоянно куда-то спешила. Мне эта тактика была хорошо знакома. Моим способом справиться с болью был бег, а ее – работа. Сейчас она трудилась на полставки сразу в двух местах: в моем офисе и в книжном магазине. А еще была волонтером в ветеринарной клинике и считалась лучшей в Баттонвуде почасовой няней – как для детей, так и для домашних питомцев.

Мой взгляд задержался на стоявшем на столе фото. Снимок был сделан прошлым летом, во время вечеринки у бассейна в доме моих родителей. Кибби обнимала меня за плечи. По одинаковым высоким лбам, острым скулам, светлым волосам и широким улыбкам сразу было понятно, что мы родня. Только сложение у нас было разное: я словно вся состояла из длинных тощих конечностей, Кибби же, напротив, была низенькой пышечкой. На том фото обе мы, загорелые, сияющие, прятали за радостными улыбками снедавшую нас тоску.

– И что именно? – спросила я.

В «Кроличьей норе», магазине детских книг, Кибби начала работать еще в старших классах. А теперь, став студенткой, подрабатывала там во время каникул. Когда была жива моя тетя Кэролин, она каждую неделю приводила Кибби в книжный на «время сказок» – послушать, как хозяева вслух читают детям книжки. А после гибели родителей Кибби сама стала приходить в магазин. Там ей всегда было тепло и спокойно – помогали как добрые воспоминания, так и радушные хозяева магазина, Марло и Мо Аллеманы. И когда Кибби захотела работать в книжном, моя мать не нашлась, что ей возразить, хотя и знала, что Блу Бишоп тоже числилась в штате. Мама боялась, что такое тесное общение с девушкой из семейства Бишоп запятнает репутацию Кибби, но, к счастью, ее страхи не оправдались. И все же она строго-настрого запретила Кибби упоминать о Блу, словно при одном звуке ее имени на наш дом могло обрушиться проклятие.