К вулканам Тихого океана - [3]

Ян поехал со мной на несколько дней, чтобы собрать образцы горных пород и помочь акклиматизироваться на вулкане Ламингтон, недалеко от Попондетты, в северо-восточной части Новой Гвинеи. Меня интересовала типичная для этого района история вулкана. До 1951 года никто не знал, из чего сложен горный массив Ламингтон; позднее произошло несколько землетрясений, из горы высотой примерно две тысячи метров повалили облака дыма. Одно из землетрясений было особенно сильным, и после него родился новый вулкан. Незадолго до извержения, в период затухания вулканической деятельности, на Ламингтоне побывал австралийский вулканолог Л. А. Тэйлор, его описание и сегодня принадлежит к самым подробным работам о вулканах этого, то есть пелейского, типа[7]. После Тэйлора ни один геолог не был на вершине вулкана и на границе его кратера. Кроме образцов, которые мы с Яном хотели бы собрать, перед нами стояла задача нанести на карты места проявления термальной активности и новой вулканической деятельности, измерить температуру выходящих газов.

Ян и Гвидо обсуждают детали восхождения на вулкан, и главное — как лучше распределить время в те дни, что мы проведем вблизи кратера. К нему мы пойдем со стороны деревеньки Кендата. Главный предмет спора — число носильщиков, которых нам предстоит нанять.

— Три мало, — стоит на своем Гвидо. — Не забудь, что вам самим придется нести хоть какую-нибудь еду и, кроме того, надо взять с собой оружие. Неужели тебе так жалко денег? Дай им хоть что-то заработать, ты же знаешь, как они бедны.

— Трех достаточно. Не потащим же мы наверх все, что-нибудь оставим в деревне. Петр сказал, что свое понесет сам, — не очень уверенно отбивается Ян.

— Да не слушай ты его! Он же еще совсем зеленый. Хорошо, если справится с молотком, блокнотом и фотоаппаратом. Две тысячи метров в тропиках — это не шутка.

Гвидо умеет пустить шпильку, но и сам среди геологов бывает мишенью для шуток. У него уже три геологических сезона на Новой Гвинее, и он снискал славу прирожденного неудачника. В первой же экспедиции на второй день по прибытии помощник-папуас случайно перерезал ему сухожилие на правой руке, во время второй экспедиции Гвидо сам нечаянно поранил себе ногу мачете, а в самом начале третьей его пришлось отвезти в больницу с приступом малярии. Мы прислушиваемся к его советам: он прав, дадим островитянам возможность заработать. Да и уже здесь, в аэропорту, пока мы волокли сорок пять килограммов багажа к весам, пот заливал нам глаза.

Один за другим пассажиры становятся на весы, на которых взвешивают их багаж (здесь учитывается и личный вес). Служащий в такой же форме, что и пассажиры (белые короткие штаны, белая рубашка, гольфы), объявляет нам с явным безразличием:

— Сожалею, господа, но вес пассажиров и багажа превышает положенный. Мы можем отправить вас в Попондетту, но только без вещей. Багаж будет послан через три дня с грузовым самолетом.

Четверо чиновников спокойно распаковывают свои чемоданы, достают оттуда зубные щетки, полотенца, пижамы, короче, все, что может понадобиться джентльмену в официальной поездке. Мы же колеблемся. Для нас Попондетта только перевалочный пункт, оттуда пойдем дальше. Начинаем выяснять ситуацию. Гвидо очень активен, и его вмешательство приносит успех. После обеда в Попондетту полетит еще один самолет, где нам забронированы места вместе с багажом. К нашему удивлению, после обеда повторяется та же картина. Пассажиров взвешивают вместе с багажом, и служащий с мрачным видом объявляет:

— Сожалею, господа, но вес пассажиров и багажа так велик, что вам придется оставить багаж, который мы отправим через три дня грузовым самолетом. Сами же вы полетите сейчас.

Мы дружно издаем вопль протеста, у Гвидо кипит кровь, но это не меняет дела, и тогда раздается спокойный голос:

— Это ограничение не относится к господам Смиту и Джейксу (так произносят мое имя в Австралии), их багаж будет погружен в самолет.

Наши волнения на аэродроме были вознаграждены: вскоре мы любовались красотой Оуэн-Стенли, хребта, самая высокая вершина которого более четырех тысяч метров над уровнем моря. Он делит Папуа на северные и южные районы. Выходим в Попондетте. У меня в руке письмо к человеку, который обещал нам помочь. Зовут его Питер Маккензи. Через пару минут узнаем, что ему меньше тридцати, у него широкая улыбка, небрежно подогнутые гольфы и вместо полуботинок сандалии. Он охотно готов посвятить нам остаток дня, а утром отправит нас из Попондетты дальше.

— Вам понадобится переводчик из местных, к утру он будет готов идти с вами. Сейчас сухо, это хорошо: легче будет доехать до Кендаты, эта деревня уже на склонах Ламингтона. Там спросите Барнабаса, он знает немного по-английски и обязательно найдет вам носильщиков, но его самого лучше не берите. Сейчас оставьте багаж и идите представьтесь старику. А пока давайте выпьем пива, потом вы можете у меня принять душ. Ночевать будете в квартире, которую я вам приготовил.

Вот такой он, Питер.

«Старик» — начальник района, представитель австралийской государственной власти, на нем огромная ответственность и множество обязанностей, большие (может, даже слишком большие) полномочия. Он располагает отрядом полицейских из местных островитян и несколькими белыми помощниками. Это сухощавый сорокапятилетний мужчина в тщательно отутюженной и подогнанной форме, которую я уже описывал.