К востоку от одиночества - [41]

– И что вы тогда будете делать?

– Уеду отсюда.

– В какой-нибудь новой роли?

– Не уловил вашей мысли.

– Это термин Карла Юнга. Он утверждал, что многие люди страшатся реальной жизни, поэтому придумывают себе определенные роли – новые личности, если хотите. Все мы в большей или меньшей степени страдаем от своих слабостей. Вот вы, например, пытаетесь играть роль крутого пилота-бродяги, сурового мужчины со стальными нервами, которому все по плечу.

– Вы в этом убедились?

Она, не обращая внимания на мои слова, продолжила:

– А Расмуссен видит себя в роли древнего викинга. Главная проблема Джека в том, что он в своей жизни сыграл так много разных ролей, что давно уже потерял всякое представление, на каком свете находится.

– Где, черт побери, вы набрались всей этой чепухи?

– Один год я слушала курс по психологии и социальной философии в университете.

Это сообщение выбило почву у меня из-под ног. Я с изумлением воззрился на нее.

– А почему же не продолжили?

– Просто поняла, что это не для меня, – пожала она плечами. – Все эти лекторы и преподаватели, с головой ушедшие в свои книги, существуют в совершенно ложном мире.

– Странно, – тряхнул я головой. – Мне казалось, что я вроде бы начинаю понимать вас, а теперь вижу, что вы совсем другая.

– Что вам Джек наговорил обо мне?

– О Майре Гроссман, – уточнил я. – О бедной еврейской девушке в обносках из Ист-Энда и о ее папаше, владельце портняжной лавки на Майленд-роуд.

– Он, должно быть, забыл упомянуть еще о ста шестидесяти трех деталях, – мягко проговорила Илана.

– А почему он должен был это делать? – непонимающе уставился я на нее.

– Джек – очень сложная натура. Он больше ничего обо мне не говорил?

Я отрицательно покачал головой.

– Ничего из того, что мне следовало бы знать?

– Ничего существенного, – заявил я. – По-моему, ничего.

– Вы никудышный лжец, Джо, – грустно улыбнулась она. – Пьяниц, я имею в виду настоящих алкоголиков, мало занимают проблемы секса. Мне следовало бы догадаться, что вам это хорошо известно.

– Пожалуй, я слишком многое принял за чистую монету. Мне искренне жаль. Вы верите мне?

– Стараюсь.

– Тогда скажите мне одну вещь. Зачем вы действительно приехали сюда? Единственное, что я до сих пор не могу понять.

– На самом деле все очень просто, – проговорила она. – Я хотела стать актрисой. Деньгами этого не купишь. Нужен талант. Джек помог мне, начал давать мне роли. Да, конечно, я не стала второй Сарой Бернар[9], но теперь я могу заниматься тем, чем хочу. Они сами приглашают меня.

– И У вас появилось какое-то чувство вины перед ним? Полагаете, что чем-то ему обязаны?

– Он оказался на мели с финансированием этой новой картины, можно сказать – в загоне. Я думала, что смогу заинтересовать отца. На самом деле беда в том, что Джек тоже принимает все за чистую монету.

– А ваш отец не стал бы платить?

– Я поняла: максимум того, что я могу для него сделать, – оказаться рядом, особенно после того, как Милт Голд сообщил мне, что все накрылось. – Она покачала головой. – Бедный Джек!

– Я лично нахожу весьма затруднительным омочить слезами бороду по отношению к человеку, который за свою жизнь потратил три, а то и четыре миллиона долларов.

– А я – нет. Я чувствую за него личную ответственность.

– Это сумасшествие. – Повинуясь безотчетному порыву, я схватил ее за руку и резко поставил на ноги. – Для начала вам нужно выбросить подобные мысли из головы!

Внезапно она прильнула к моей груди, я крепко обнял ее и не менее крепко поцеловал. Наконец, освободившись, чтобы перевести дух, она улыбнулась, глядя мне прямо в глаза.

– Вы абсолютно уверены, что это – именно то, что вам нужно?

– С того самого момента, когда я увидел вас на борту «Стеллы» в этом нелепом золотом платье.

– Пока мы не зашли слишком далеко, давайте-ка определимся, – проговорила она, слегка уперевшись ладонью мне в грудь. – Вам нужна я или я в этом эксцентричном платье? Все-таки есть некоторая разница.

– Мне нужно десять секунд на обдумывание, – парировал я, отступая.

В этот момент дверь сарая скрипнула и внизу послышались голоса.

Прижав палец к губам, я на цыпочках подобрался к краю люка. Дефорж обнимался с Сарой Келсо. Потом я увидел, как он подхватил ее на руки и понес на сено.

Я осторожно вернулся к Илане.

– Помните, что вы говорили об алкоголе и сексе? В данную минуту Джек устроился с Сарой Келсо на сене и, похоже, у него нет ни малейших проблем с этим делом.

Она зажала рот ладонью, давясь от смеха. Я подвел ее к чердачному окну и показал вниз.

– Если вас интересует, это – единственный выход.

– Не для меня, – энергично замотала она головой. – Никогда не занималась спортом.

– Так чем же мы займемся? – поинтересовался я.

Прошло не меньше часа и уже совсем стемнело, когда Джек с Сарой Келсо покинули сарай. Я помог Илане спуститься по лестнице, и мы во мраке на ощупь пробрались к двери. На улице по-прежнему лил дождь. На секунду мы приостановились. Держа Илану за талию, я поинтересовался:

– Готова?

Она кивнула, и мы припустили к дому. Взлетев по ступенькам крыльца, мы расхохотались. Тут же из темноты раздался голос Дефоржа:

– Джо, это ты? А я уже начал беспокоиться, куда ты запропастился.