К востоку от одиночества - [31]

Тема для разговора мне показалась не хуже других. Она внимательно меня выслушала, под конец слегка нахмурившись.

– Для агента страховой компании Стрэттон выглядит слишком большим специалистом в умении постоять за себя, – прокомментировала мой рассказ Илана. – Впрочем, вы там тоже неплохо смотрелись.

– По стандартам Стрэттона я действовал слишком грубо.

– Но эффективно. Жестоко эффективно. Вряд ли вас этому учили в Сити. Этот прием с бутылкой, например, наверняка не включен в кодекс Куинсберри.

– В том мире, где я учился, существовал один закон: или ты, или тебя.

– Вы не могли бы рассказать об этом? – попросила она.

– Почему бы и нет? – Я пожал плечами. – Это не займет много времени. Я уже говорил, что служил летчиком в ВМС. Это был 1951 год, в некотором роде шла война.

– В Корее?

Я кивнул.

– Поймите меня правильно. Британия в прямом смысле в ней не принимала участия. Мы базировались на авианосце и летали на патрулирование вдоль берега. Северокорейские летчики не доставляли нам особых хлопот. Но посадка на авианосец – веселенькое занятие даже в лучшие времена. И в мирное время постоянно гибнут люди, бьются самолеты. Большинство из нас взяли в привычку приводить себя в норму самым тривиальным способом.

– Виски?

– В моем случае – ром. Но со мной особый случай – я стал одним из тех странных существ, которые, как вы, наверное, слышали, не переносят на дух спиртного. Алкоголизм – тяжелая болезнь, вы знаете. Но почему-то очень мало людей это осознает. Одному Богу известно, как я дотянул до конца службы. Но дотянул. Проблема возникла потом: я понял, что не могу остановиться.

– Именно это стало причиной вашего развода?

– Во всяком случае, способствовало ему. Я уже рассказывал вам – в один прекрасный день я понял, что больше не могу находиться в офисе, поэтому просто взял и ушел.

– И пошли на курсы переподготовки, чтобы получить лицензию коммерческого пилота.

– Да, но я не говорил о тех девяти месяцах, что были между этими событиями. Как раз в это время я научился этим штучкам с бутылками, узнал, в какие места надо бить ботинком, как использовать «Ивнинг стандард», чтобы не замерзнуть, ночуя на скамейках набережной Темзы. Я могу перечислить все ночлежки Лондона, которые существовали в то время.

– И что же случилось потом?

– Я попал в полицию после драки в каком-то кабачке. Они связались с Эми. Она уже несколько месяцев не знала, куда я делся. Должен добавить, что подобное происходило уже не первый раз. Она поместила меня в заведение – клинику, если хотите, где проводили эксперименты по лечению алкоголиков. Совершенно непонятно, почему она полагала, что чем-то мне обязана. Остальное, как пишут в книжках, вам известно.

Илана кивнула.

– Но вы справились с этим, правда? Это ведь самое главное.

– Иногда я в этом сомневаюсь.

Я стоял рядом с ней, глядя в окно. Потом опустил взгляд на эти ножки, обтянутые шелковыми чулками, на глубокую ложбинку между грудей, весьма открытых благодаря сильному вырезу платья... Как бы независимо от меня руки мои оказались у нее на плечах. В то же мгновение я обнял ее и впился в губы жадным долгим поцелуем. Наконец, насилу оторвавшись, она судорожно перевела дух.

– Начинаю думать, что я, кажется, ошиблась.

Замечание было вполне в ее характере. Я должен был это предположить, но почувствовал досаду и по какой-то непонятной причине решил нагрубить.

– Вы уверены, что Джек сегодня не призовет вас в свое распоряжение, или считаете, что на сегодня с него достаточно?

Она резко отступила назад, но взрыва не последовало. Даже в лице ее ничего не изменилось. Никаких особых эмоций. Она просто покачала головой и ровным голосом сообщила:

– Слишком глупо для такого замечательного парня, как вы. Постойте здесь, я хочу вам кое-что показать.

Через пару минут она вернулась с бумажником из крокодиловой кожи, который подобрала миссис Келсо во Фредериксмуте. Открыв его она протянула мне конверт.

– Хочу, чтобы вы прочитали.

Это было то самое письмо, которого ждал Дефорж, – от Милта Голда со студии «Горизонт». Содержание его было подобно бомбе. Голд не только не был готов заводиться с картиной – он сообщал, что придется похоронить саму идею, поскольку спонсоры вовсе отказались поддерживать Джека. Ему очень жаль, но ситуация уже вышла из-под его контроля. В довершение всего он сообщал, что на всю недвижимость Дефоржа в Калифорнии наложен арест по требованию его кредиторов.

Я хмуро разглядывал письмо, потом Илана потянула его из рук и аккуратно сложила обратно в конверт.

– Но зачем же он врал мне?

– Синдром Микобра, – пожала она плечами. – Как влюбленный в безнадежной ситуации надеется, что все каким-то образом повернется вонять.

– А вы знали об этом?

– Разумеется.

– Но если вам ничего не светит, зачем вы вообще приехали?

– Потому что я решила... Потому что ему нужен друг, а этого вам никогда не понять, – произнесла она с вызовом, такая маленькая, такая гордая, рука на бедре. – И хочу, чтобы вы зарубили себе на носу – я никому не позволяю распоряжаться собой. Правда, я сплю с Джеком время от времени, но только потому, что сама этого хочу, и никак иначе. А теперь будьте добры убираться отсюда ко всем чертям!