К востоку от Берингова пролива - [43]

«Мне кажется., — писал Вениаминов, — что байдарка алеутская столь совершенна в своем роде, что и самый математик очень немного и даже едва ли что-нибудь может добавить к усовершенствованию ее качеств… Алеут, когда сидит в своей однолючной байдарке, и, разумеется, в своем национальном костюме, совсем другой человек, чем на земле; в то время кажется, что он создан для байдарки или байдарка изобретена для того, чтобы показать его с самой лучшей стороны». Поражало замечательное искусство и трудолюбие алеутских женщин. Они шили нарядную одежду из птичьих шкурок и шкур морских зверей, плели из травы («дикой ржи») красивые и прочные сумки, корзины, циновки.

Русское влияние распространилось на алеутов значительно раньше и в гораздо большей степени, чем на эскимосов или индейцев. Среди островитян прочно укоренились русские имена, многие русские обычаи и привычки, и потому так болезненно переживали они продажу Аляски Соединенным Штатам.

«Трудно предположить, — писал уже в середине нашего века американский исследователь Т. Бенк, — чтобы алеутам было понятно это событие. В последующие десятилетия им пришлось стать невольными свидетелями возврата к хищничеству и эксплуатации. Если Россия настойчиво стремилась к охране пушного зверя, то Америка мало заботилась о своих новых владениях и сразу передоверила их браконьерам и биржевым дельцам. Алеуты вновь оказались между молотом и наковальней, что угрожало самому их существованию.

Когда над котиками, поголовье которых было постепенно восстановлено русскими, снова нависла угроза истребления, наше правительство с опозданием ввело особые правила. И только тогда американцы обратили внимание на самих алеутов. На острова нагрянули администраторы и учителя. Но все они почти без исключения не понимали того, что в этой бренной жизни алеутам больше всего необходима твердая вера и определенность. А из их жизни пытались вытравить остатки влияния русских. Им вменяли в обязанность изучать английский язык, глумились над их обычаями, старались перестроить весь экономический уклад жизни. В тех же случаях, когда алеуты не принимали сразу все перемены, их упрекали в неблагодарности..

Отныне, что бы ни предпринимали американцы, алеуту это представлялось посягательством на его жизнь, гонением на родной язык и веру. Его ответом было усиленное обращение к религии русских, и самое преподавание английского языка в алеутских школах он рассматривал как стремление отвратить от православной веры. Он относился ко всем американцам с недоверием и не преодолел этого чувства и по сей день…»

Много испытаний принесла алеутам вторая мировая война. В 1942 году японцы захватили остров Атту, вывезли отсюда население, и все местные алеуты, кроме двух человек, погибли в японских концлагерях. Жителей остальных островов — там строились военные базы — правительство Соединенных Штатов эвакуировало на материк. Лишь в конце 1945 года они смогли вернуться на родину…

Современные алеуты, как и их предки, в большинстве своем искусные морские охотники и рыбаки, хотя пользуются уже не байдарами и каяками, а нанимаются матросами на промысловые суда. Появились среди них теперь пастухи и стригали: на Алеутские острова завезены овцы, и для части островитян овцеводство стало главным источником существования. Кое-кто из нынешних алеутов перебивается заработками на военных базах. Конечно, островитяне уже не носят парок из птичьих шкурок или традиционных деревянных шляп, украшенных резной костью и сивучьими усами. Мало кто из алеутских женщин владеет и искусством плетения из травы. Современный алеут в европейской одежде, если и встретишь его на улице аляскинского города, пожалуй, ничем не обратит на себя внимания.

Остается сказать, что более ста лет назад Российско-Американская компания переселила несколько семей алеутов с островов Атту и Атха на безлюдные тогда Командорские острова. И теперь их потомки — Ножиковы, Волокитины (эти фамилии можно услышать и сейчас на Алеутских островах) — трудятся в местном совхозе «Алеут»: разводят голубых песцов, ловят рыбу, занимаются животноводством и огородничеством. Была переселена на Командоры и одна семья индейцев-тлинкитов. Прямые их потомки — современные жители Командор Бадеевы.

Итак, часть «праэскимосов» заселила Алеутские острова. Остальные пришельцы распространились по всему северу Северной Америки, отсюда переселились в Гренландию, обжили острова на севере Берингова моря, а некоторые, вернувшись на Азиатский материк, свою древнюю родину, осели на востоке Чукотского полуострова.

Численность современных эскимосов на Аляске ненамного превышает тридцать тысяч. В отличие от индейцев, преимущественно жителей лесов, они населяют тундры или безлесные участки морского побережья. «Не люблю я леса, он все время что-то говорит», — сказал мне, застенчиво улыбаясь, Дэнни Кармун, эскимос из Нома, с которым мы некоторое время путешествовали по Якутии. Пояснение к словам Дэнни я нашел позже в книге «Великий санный путь» Кнуда Расмусена (это имя я уже упоминал). Один из его друзей-эскимосов поведал ему: «Мы верим, что деревья в лесу живые и поэтому не любим ночевать между ними. Тот, кому редкий раз приходится поневоле сделать это, может рассказать, как они ночью шепчутся и стонут на языке, непонятном человеку. Это говор лесов».