К вопросу о влиянии протестанской этики на экономическое развитие Европы и России - [3]
Призвание (Beruf), как и спасение, дается человеку Богом, и потому очень тесно связанно с ним. Отношение к своему труду как к Beruf, как к религиозной, этической, сотериологической обязанности призывает человека относится к труду как к молитве, как к «священному действу», и в этом смысле Богослужению.
Концепция Berufподводит нас к двум другим положениям протестантской этики — аскетизму в миру и предопределению.
Предопределение
Не вдаваясь в теологические особенности доктрины о предопределении, которую связывают с именем Ж. Кальвина[4], заметим, что по сути, своей она явилась мощным толчком для продвижения и укоренения особого рода трудовой этики в умах и сердцах верующих протестантов. Основной необходимостью, с которой сталкивался верующий «предопределенный ко спасению» — была необходимость иметь свидетельство или знак этой избранности. Что может явиться таким знаком? Внутреннее свидетельство, как говорили об этом некоторые кальвинисты? Да! Но, как это может проявляться вовне, то есть видимым образом? Таким знаком, как и в вопросе с Beruf, является успешный труд и прибыль, которую «избранный» получает от него! Успешный труд, каксвидетельство о спасении, — что может выступить большим мотивом трудиться для верующего? При этом «каждый день верующий член незримой Божьей Церкви должен спрашивать себя: «Избран ли я?» — и отвечать: «Да, я делаю угодное Богу — ergo, я избран». Это — декартовское cogito ergo sum, перенесенное в этическую сферу» [8, с.616; S115]. Постоянная необходимость доказывать свое избранничество возводит труд в систему. Такая система будет настолько успешной (а значит и прибыльной, и спасительной), насколько рационально будет выстроен труд. Однако получаемая от труда прибыль, если и является источником удовлетворения, так только удовлетворения духовного («я спасен»), а не материального («ух, заживем»). Это приводит к еще одному «постулату» веберовской «Протестантской этики» — мирскому аскетизму.
Аскетизм
Христианский аскетизм после Реформации получил, если можно так сказать, новое прочтение (в том смысле, что старые тексты Писания стали видеться в ином свете). Аскетизм, по мнению М. Вебера, видел «в стремлении к богатству как самоцели вершину порочности, а в богатстве, как результате профессиональной деятельности — Божье благословение; еще важнее было другое: религиозная оценка неутомимого, постоянного, систематического мирского профессионального труда как наиболее эффективного аскетического средства и наиболее верного и очевидного способа утверждения возрожденного человека и истинности его веры, неминуемо должна была послужить могущественным фактором в распространении того мироощущения, которое мы здесь определили как «дух капитализма» [3, с.614]. Здесь круг, как видно, замыкается. Человек спасается Богом, и его постоянный, рационально выстроенный труд свидетельствует об этом. При этом, получая прибыль от своего труда, человек потому и не пользуется ею, что избран не для радостей земной жизни, но небесной. Это качественно новая форма аскетизма — аскетизма творящего, направленного вовне. Вебер пишет: «Рационализация жизненного поведения в миру под знаком потустороннего была последствием концепции Beruf, созданной аскетическим протестантизмом. Христианский аскетизм, вначале убегавший от мира в уединение, уже господствовал в форме церкви над миром, отрекаясь от него в стенах монастыря. Но при этом он оставлял в неприкосновенности естественный, непринужденный характер мирской повседневной жизни. Теперь он вступил на житейское торжище, захлопнул за собой ворота монастыря и принялся пропитывать своей методикой как раз мирскую повседневную жизнь, преобразуя ее в рациональную жизнь в миру, но не от мира сего и не для этого мира» [8, с.617; S163]. Куда же при этом идет прибыль, если не в удовольствия? Ответ Вебера и ответ протестантской этики — деньги идут на умножение денег и так, «пока не состаришься в деле твоем». Нетрудно себе представить, какое мощное экономическое развитие повлекли за собой такого рода установки.
Обобщая вышесказанное и подводя черту под особенностями веберовской социальной методологии по отношению к капитализму, можем выделить ее четыре основополагающих принципа:
1. Примат религиозного типа этики.
2. Призвание (Beruf), как «священное действо».
Предопределение, как дополнительный мотив к труду (отношение к труду как к «знаку» избрания).
3. Аскетизм, как фактор, сдерживающий бездумные, не рациональные расходы и направляющий прибыль в производство.
Все это, по мнению М. Вебера, сформировало облик современного, рационального, развитого западного капитализма. Неудивительно, что основанная на таких установках религиозная этика дала мощный толчок развитию рационализированного типа западного капитализма.
Заключение
Рассмотрев особенности социальной методологии М. Вебера по отношению к проблеме капитализма, мы выделили ряд концепций, выразившихся в его работе «Протестантская этика и дух капитализма»: примат религиозной этики, работа как призвание (Beruf), аскетизм и доктрина о предопределении.
В этом месте мы подошли к вопросу, который не предполагал (и не предполагает) освещения в данной работе. Он, кстати, не только не освещался, но и не задавался у наших исследователей–современников (есть лишь небольшая ссылка у С. Булгакова [1, с. 169]), но, как нам кажется, должен хотя бы прозвучать в конце.
Книга известного американского антрополога, лингвиста и естествоиспытателя Франца Боаса содержит его взгляды на историю развития человеческой культуры и умственных способностей человека. Автор опровергает утверждение о существовании даровитых и менее одаренных рас; он показывает, что успехи и достижения различных рас, равно как и различия в их анатомических признаках, не являются доказательством различия их умственных дарований. Боас рассматривает вопрос об устойчивости человеческих типов, исследует влияние окружающей среды и наследственности на анатомическое строение и склад ума человека.
В монографии исследуются эволюция капиталистического отчуждения труда в течение последних ста лет, возникновение новых форм отчуждения, влияние растущего отчуждения на развитие образования, науки, культуры, личности. Исследование основывается на материалах философских, социологических и исторических работ.
Пища всегда была нашей естественной и неизбежной потребностью, но отношение к ней менялось с изменением социальных условий. Красноречивым свидетельством этого является тот огромный интерес к разнообразным продуктам питания, к их природе и свойствам, который проявляет сегодня каждый из нас. Только, достигнув высокого уровня жизни и культуры, человек, свободный от проблемы — где и как добыть пищу, имеет возможность выбирать из огромного ассортимента высококачественных продуктов то, что отвечает его вкусу, что полезнее и нужнее ему, и не только выбирать, но и руководить своим питанием, строить его сообразно требованиям науки о питании и запросам собственного организма.
В работе проанализированы малоисследованные в нашей литературе социально-культурные концепции выдающегося немецкого философа, получившие названия «радикализации критического самосознания индивида», «просвещенной общественности», «коммуникативной радициональности», а также «теоретиколингвистическая» и «психоаналитическая» модели. Автором показано, что основной смысл социокультурных концепций Ю. Хабермаса состоит не только в критико-рефлексивном, но и конструктивном отношении к социальной реальности, развивающем просветительские традиции незавершенного проекта модерна.
Пражская весна – процесс демократизации общественной и политической жизни в Чехословакии – был с энтузиазмом поддержан большинством населения Чехословацкой социалистической республики. 21 августа этот процесс был прерван вторжением в ЧССР войск пяти стран Варшавского договора – СССР, ГДР, Польши, Румынии и Венгрии. В советских средствах массовой информации вторжение преподносилось как акт «братской помощи» народам Чехословакии, единодушно одобряемый всем советским народом. Чешский журналист Йозеф Паздерка поставил своей целью выяснить, как в действительности воспринимались в СССР события августа 1968-го.
Книга посвящена первой успешной вооруженной революции в Латинской Америке после кубинской – Сандинистской революции в Никарагуа, победившей в июле 1979 года.В книге дан краткий очерк истории Никарагуа, подробно описана борьба генерала Аугусто Сандино против американской оккупации в 1927–1933 годах. Анализируется военная и экономическая политика диктатуры клана Сомосы (1936–1979 годы), позволившая ей так долго и эффективно подавлять народное недовольство. Особое внимание уделяется роли США в укреплении режима Сомосы, а также истории Сандинистского фронта национального освобождения (СФНО) – той силы, которая в итоге смогла победоносно завершить революцию.