К судьбе лицом - [114]
Лучше слушать тени прошлого.
Серебристые тополя усеивают листьями плащ и черную дорожку. Тянут ветки к искусно кованному над огненными водами мостику.
В огне вод Флегетона мечутся они – отзвуки памяти.
«На что вы готовы ради этой проклятой войны?!» – взмахивает руками Фемида. Посейдон – не Владыка, а брат – озадаченно чешет подбородок. «Я вот, наверное, уже на все, – сообщает шепотом. – Аид, а ты? На что готов?!»
Серебристые тополя тихо поскрипывают – всхлипывают стволами. Будто могут предугадать шепот прошлого, желающий просочиться в настоящее: «Хочешь – исчезну?»
Из живого своего сада я перешел в мертвый – сад камней. Вошел в памятную беседку.
Стеснительно посверкивали гроздья рубинов, ложась на перила. Колокольчиковой глубью отливал аметист, и змеился ручей в своей хрустальной оправе – такой же мертвый, как все здесь.
Пальцы медленно поворачивали плод граната, сорванный в живом саду. Цвет крови и форма слез – ах, какое сочетание…
Кто мог подумать, что ты окажешься таким трусом, Кронид?
Разве тебе все еще есть что терять, Кронид?!
– Маленький Кронид, – успокаивающе лепечет Судьба из-за плеч. – Что с тобой такое? Так ведь будет лучше…
А между слов слышится – мучительным упреком: «Я ведь говорила тебе, невидимка. Я говорила: у Владыки не может быть…»
Смялся гранат – лопнувшей кожурой, кровавыми брызгами.
Это ведь так просто – поверить: «Да, это я».
Это ведь так просто – стать своим миром.
Это ведь легко – убить в себе себя…
Гранатовый сок, стекающий по пальцам, не пачкает столешницу из черного мрамора. Блестят капельки на черном – кровью на жертвенной бронзе.
Прошелестели легкие шаги. За долгие годы брака этот ритуал успел обратиться в игру.
– Я ухожу, – сказала она, появляясь на пороге.
«Ты остаешься. Ты просто еще не знаешь об этом, но ухожу нынче – я. Об этом ты тоже не узнаешь… тьма Эреба – я, кажется, перестал понимать, кто из нас уходит».
– Я знаю, – ответил я, любуясь бликами в ее волосах.
– И ничего не скажешь напоследок… царь мой?
Насквозь лживая фраза «До скорого свидания» застыла внутри груди – глыбой мрамора. Я поднялся и в несколько шагов пересек беседку, останавливаясь напротив жены.
Это ничего не значит – посмотреть ей в глаза перед прощанием. Это ничего не значит, слышишь, Ананка?! Клянусь: совсем скоро для меня перестанет существовать этот миг – а пока я хочу взглянуть на самое ценное, что когда-либо было в царстве Аида Щедрого.
В широко распахнутые зеленые глаза самого ценного, где читается удивление: ты ничего не скажешь напоследок, царь мой?
Я ничего не скажу напоследок. Слова – шелуха. Им не вместить, не вынести, не выразить… Может, стоило прибегнуть к ним раньше, когда еще можно было передать хоть что-то. Может, мне стоило последовать примеру Зевса, который разбрасывается словом «любовь» направо-налево, может, стоило произнести это слово хоть раз, поправ образ мрачного Владыки. Теперь поздно: очень скоро для меня останется только одна женщина – за плечами, а твою участь оплачут другие, Персефона, – ты станешь женой чудовища.
Хотя они ведь и так тебя оплакивают.
Плохо, что боги не умеют сожалеть о принятых решениях. Иначе я просил бы у тебя прощения за все, что было – с Элевсина, за все, что будет…
– Царь мой, – прошептала она, и только тут я сообразил, что задержал взгляд на ее лице, что взгляд у меня всегда был слишком выразительным и что она смотрит на меня с испугом. – Хочешь – я останусь? Я могу выкроить неделю – пусть весна будет холодной…
Хочу. Только этого сейчас и хочу – до разрыва в груди: чтобы ты осталась, чтобы было еще несколько дней – не особенных дней, а обычных, когда я мог бы смотреть на тебя. Опытный воин – я хочу отсрочки перед боем, жестокий палач – хочу растянуть время до собственной казни, я хочу, чтобы ты осталась, Персефона…
Поэтому уходи и не оборачивайся.
– Ступай, – сказал я. – Пусть весна будет теплой.
* * *
Поражения и победы пахнут одинаково.
Кровью. Потом. Нагретой медью.
Плачем уводимых в рабство.
Для одних – терпким хмелем вина, которым пытаешься залить чуть показное ликование. Для других – безумным хмелем поражения с привкусом полыни.
Погребальными жертвенными кострами.
Разрушенными стенами.
Кто говорил это? Ата, кажется. После какой-то моей вылазки как Черного Лавагета. Я стоял над пепелищем, стараясь задавить тошноту от самого себя, и вытирал брызги с лица, когда она объявилась поблизости. Сказала: от Зевса. Принялась, жеманясь, расписывать, как победительный Громовержец истребил трехглавого дракона из скифских земель: «Все в ликовании!» Потом закрыла мне ладошками глаза и прошептала: «Давай поменяем все местами? Раз-два-три, ты стоишь на поле великой победы! Победы и поражения пахнут одинаково, маленький Кронид…»
Силы Гармонии преподносят своим рекрутам очередной подарочек: мир с вырождающейся магией, где обычные стихии почти бессильны. Как, спрашивается, в таких условиях сладить с местным злым гением, группой мощнейших магических сущностей и их таинственным хозяином? А главное — как это сделать, еще и не вызывая Повелителя Тени? Отважные и тупые повстанцы, придурковатая нежить и непонятные катакомбы — похоже, на этот раз команду Серой Дружины ожидает полный голливудский комплект! Да, а ещё под ногами настойчиво путается местный архивариус — личность, вроде бы, милая, но склонная преподносить внезапные сюрпризы.
Хочешь послушать сказку? О мальчике, который видел один короткий день и очень длинную ночь. О юноше, который предложил Смерти побрататься с ним. О боге-невидимке, деяния которого не воспеты аэдами. О троих братьях – сыновьях Крона-Времени, о трехсотлетней войне, о падении титанов и воцарении олимпийцев... Хочешь - поведаю об отце, который глотал своих сыновей? О таинственном подземном мире, о великих битвах, о путешествиях в Тартар и рождении молний? Нет? Ну, тогда я просто расскажу, каково это: слышать свою Судьбу и идти навстречу своему жребию.
Собрали как-то Силы Гармонии команду – равновесие в мирах подправить. Только малость просчитались с составом − и вот уже алхимик травит всех подряд, блондинка то и дело во что-нибудь перекидывается, светлый рыцарь страдает патологическим мироспасательством, а демонический шут ухохатывается над всем этим с высоты птичьего полета. А тут еще первое задание, пропадающие из мира античности боги, странные местные обычаи, мечущие молнии жеребцы… Что остается делать в такой ситуации единственному нормальному призывнику? Правильно − пытаться поддерживать баланс безумия.
Что делают Силы Гармонии, когда им скучно? Собирают старую гвардию Серой Дружины и начинают подбрасывать сюрпризы горстями. Ну, а спрашивается, какой сюрприз может быть лучше клыкастого и крылатого шута, отбитого на всю голову? Только целый летающий город таких же крылатых, клыкастых и отмороженных! К которому прилагаются розовые птички с телепатией, парадоксы времени и дворцовые интриги. В общем, рыцарь вновь берется за меч, алхимик за пробирки, шут – за шутки… а несчастная Ольга – за голову.
Очень может быть, что Силы Гармонии обнаглели вконец. Иначе с чего бы им срывать с насиженных мест сумасшедшую пятерку Серой Дружины? Да ещё забрасывать в мир, который слишком уж хорошо знаком одному из рекрутов. Да ещё погружать в сказочную атмосферу замков, призраков, турниров... и совсем чуточку - жутких тварей, пожирающих миры. Дружине придётся поднатужиться: из-за каждого угла так и лезут вампиры, состязания алхимиков и ужасные тайны. А ещё в воздухе витает любовь, и это вообще за гранью.
Куда бы послать на практику шестнадцатилетнего мага-отморозка? Правильно, подальше! То бишь, в артефакторий, полный тайн, зачарованных вещичек и ненормальных сотрудников. Где ему сходу подкинут плёвое задание: смотаться в иной мир в компании тихони-артемагини за зловредным Браслетом Безумия. Только вот напарница оказывается не такой уж тихоней, да и артефакт низшего, «синего» уровня опасности с чего-то нужен и нежити, и наёмникам, и контрабандистам. Что тут, спрашивается, делать магическому неучу? Понятное дело, приспосабливаться!
Лейтенант морской пехоты Елена Смирнофф и не думала, что обычная перевозка десанта на новую базу подбросит какие-нибудь проблемы. Падение вертолета в джунгли, потеря любимого и столкновение со сверхъестественным круто изменили ее хорошо распланированную жизнь.Теперь она успешный адвокат и защищает интересы необычных клиентов: вервольфов и других оборотней.
Способна ли любовь к девушке свести парня с ума? Могут ли когти медведицы гризли исцелить обезумевший разум?.. Майкл получает назначение на новую должность и переезжает из Денвера в Биллингс, штат Монтана (США). Два дня спустя он знакомится с очаровательной девушкой по имени Селена, любовь к которой кардинально меняет его жизнь, обрекает на страдания, боль и… новую жизнь.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сказки плохо умеют заканчиваться. Почти как битвы. Завершишь одну - а следом привяжется, зацепится, потянется следующая. Хочешь - я расскажу тебе сказку о том, кто взял свой жребий и ввязался в битву, имя которой - бесконечность? Я расскажу об Аиде Неумолимом и Ужасном, об Аиде Похитителе, о Запирающем Двери, о... Нет? Ну, тогда я расскажу об Аиде-невидимке. О нелюбимом муже любимой жены. О друге смерти, воине и воре. И мы увидим - какая из сказок правдивее.