К себе самому - [11]

6. Если ты нашел в человеческой жизни что-нибудь лучшее, чем справедливость, правдивость, здравомыслие, мужество и, говоря одним словом, способность разума довольствоваться самим собой в тех случаях, когда он обнаруживает себя действующим в соответствии с прямым разумом60, и в том, что уделяет ему судьба независимо от его личной воли; если, повторяю, ты найдешь что-нибудь лучшее, чем это, обратившись к нему всеми силами, вкуси найденное высшее [благо]. Если же ничто не кажется тебе лучше учрежденного в тебе демона, подчинившего себе собственные устремления, исследующего представления и освобождающегося, по утверждению Сократа, из-под власти чувственных побуждений, подчиняющего себя богам и пекущегося о людях; если все остальное покажется тебе мелким и ничтожным по сравнению с ним, не давай место ничему другому, к чему обратившись однажды и уклоняясь в сторону, не сможешь уже без терзаний предпочесть то [ложное] благо своему собственному. Ибо непозволительно противопоставлять благу существа разумного и гражданственного какое бы то ни было инородное благо, будь то похвала множества людей или власть, или богатство, или вкушение наслаждений. Все эти вещи, даже если они кажутся в незначительном количестве уместными, порабощают человека внезапно и уводят с верного пути. Ты же, говорю я, избери просто и как подобает свободному высшее благо и придерживайся его. Высшее благо означает [высшую] пользу. Если оно тебе как разумному существу [полезно], соблюдай его; если же как существу животному, докажи и сохраняй суждение о нем без ослепления. Только произведи исследование безошибочно.

7. Не считай, что когда-нибудь тебе будет на пользу то, что заставит тебя однажды нарушить верность, отбросить стыд, ненавидеть кого-нибудь, подозревать, проклинать, лицемерить, вожделеть чего-нибудь, что следует скрывать за стенами и завесами. Ведь тот, кто предпочитает собственный разум и своего демона и совершает обряд служения его добродетели, не разыгрывает трагических сцен, не испускает вздохов и не испытывает потребности ни в одиночестве, ни в многолюдстве. Он будет жить – а это самое главное, – не гоняясь [за жизнью] и не убегая [от нее]. Его нисколько не заботит, будет ли его душа пользоваться облегающим ее телом более продолжительный или более короткий отрезок времени. Ведь даже когда нужно уже уходить, он уходит так же легко, как если бы совершал одно из дел, которые совершаются скромно и благопристойно, всю свою жизнь остерегаясь только того, как бы его мысль не приняла какого-нибудь направления, не свойственного разумному гражданственному существу.

8. В разумении человека, обуздавшего себя и очистившего, не найдешь ничего гнойного, грязного, коварного. Судьба не возьмет его жизнь неоконченной, как говорят об актере, что он сошел со сцены, не закончив и не доиграв пьесы. В нем также нет ничего от раба, от щеголя, ничего прилипчивого, обособленного, зависимого, скрытного.

9. Тщательно наблюдай за способностью восприятия. В ней содержится все [нужное] для того, чтобы в твоем руководящем начале родилось мнение, согласное с природой [целого] и устройством разумного существа. Она же предписывает нам осмотрительность в суждениях, родственное чувство к людям и послушное следование за богами.

10. Итак, отбросив все остальное, держись лишь немногого. И еще помни, что каждый человек живет лишь в этом длящемся мгновенье, а остальное или уже прожито, или неизвестно. Поэтому мало то время, в котором живет каждый человек, мал и уголок земли, где он живет. Мала и самая продолжительная посмертная слава, к тому же существует она преемственно в поколениях людишек, живущих недолго и не знающих ни самих себя, ни тем более умершего задолго до них.

11. К уже высказанным жизненным правилам добавь еще одно: всегда полагай предел или делай общий очерк того, что подпадает под представление, так чтобы видеть в целом и раздельно по составным частям, каково оно [то, что подпадает под представление] в своей неприкрытой сущности, и говори себе его отличное от других имя и имена тех частей, из которых оно составлено и на которые разлагается. Ведь ничто так не возвышает душу, как способность исследовать путно и по правде каждый подпадающий в жизни [под представление] предмет и всегда смотреть на него таким образом, чтобы постигать его связь с миром и зачем он ему надобен, какую ценность имеет он как для целого, так и для самого человека, являющегося гражданином верховного города, перед которым все остальные города все равно что дома61. [Говори: ] что это, из каких частей слагается, и как долго назначено природой длиться тому, что теперь образует во мне представление, и какая добродетель нужна для него – кротость? мужество? правдивость? верность? простота? самодостаточность? и т. д. Поэтому нужно по поводу каждого объекта представления говорить себе: это исходит от бога, а это – соединено жребием и вьющимися и переплетающимися нитями судьбы, и потому таково совпадение обстоятельств и случай, это же – от моего соплеменника, и сородича, и сотоварища, который, однако, не ведает того, что ему полагается делать согласно [человеческой и общей] природе. Я же хорошо это знаю. Поэтому я обхожусь с ним соответственно требованию естественного закона общности [человеческого рода]: благосклонно и справедливо. Вместе с тем, однако, в вещах средних62 я стремлюсь к оценке каждой из них по достоинству.