К русской речи: Идиоматика и семантика поэтического языка О. Мандельштама - [22]
Суммируя эти соображения, можно сказать, что ведущим принципом классификации для нас был тип работы Мандельштама с фразеологическим планом языка: от простого употребления идиомы / коллокации через разного рода обыгрывания и замены к взаимоналожению нескольких фразеологических единиц в высказывании. Это движение соответствует движению от простого к сложному. Одновременно мы пытались проследить, что происходит с семантикой идиомы (она сохраняется, проявляется в двух планах, понимается буквально, варьируется, осложняется другой идиомой, которая, в свою очередь, также может проходить через указанные стадии и т. п.).
Мы не стремились исчерпать все случаи работы поэта с фразеологическим планом языка. Тем не менее мы сочли возможным привести как можно больше примеров внутри каждого класса. Поскольку мы считаем, что работа с фразеологией – ключевой прием создания смыслов в поэзии Мандельштама, нам было важно показать, что в подавляющем большинстве текстов поэта этот прием так или иначе проявляется.
Примеры в классе 1 даются в основном списком и без комментариев – это отправная точка, свидетельствующая о том, что фразеологический пласт языка в своем простом, нормативном виде для Мандельштама играл существенную роль. При этом каждая группа стандартного использования идиоматики снабжена небольшой преамбулой. В дальнейших группах (2–6) все примеры комментируются.
Все цитаты, как правило, приводятся по изданию [Мандельштам 2001], в скобках указывается название и дата создания текста (датировки взяты в основном из указанного издания). Если текст цитируется по другому изданию, это специально оговаривается. Поскольку мы указываем первую строку / название стихотворения, мы не даем библиографической ссылки в каждом примере – читатель легко найдет интересующий его текст по авторитетным изданиям. Курсивы в цитатах из Мандельштама везде наши.
Идиомы и коллокации восстанавливаются и выверяются нами по словарям Даля, Михельсона, Ушакова, а также по фразеологическим словарям (Фразеологический словарь русского языка / Под ред. А. И. Молоткова. М.: Советская энциклопедия, 1968; Фразеологический словарь русского литературного языка конца XVIII–XX вв.: В 2 т. / Под ред. А. И. Федорова. Новосибирск: Наука, 1991). Учитываются также вхождения выражений в литературный язык (по данным Google Books и НКРЯ). Идиомы и коллокации, как правило, приводятся без словарных ссылок, за исключением сложных и спорных случаев. Примеры употребления коллокаций/идиом в предшествующих стихам Мандельштама текстах тоже, как правило, не указываются, но цитируются в случаях, требующих дополнительной аргументации.
Идиоматика у Мандельштама. Классы 1–6
1. ПРОЯВЛЕНИЕ ИДИОМЫ/КОЛЛОКАЦИИ В ВЫСКАЗЫВАНИИ
Этот класс составляют случаи, когда высказывание содержит идиому в том виде, в каком она обычно выражается в языке, и идиома сохраняет свой идиоматический смысл. В высказывании также могут сочетаться несколько идиом, однако их семантика не интерферирует. В данный класс включены также некоторые яркие случаи употребления коллокаций.
В этом же разделе рассматриваются примеры, когда идиома представлена в модифицированном виде (изменена ее сочетаемость, в нее добавлено слово и т. п.), однако идиоматический смысл выражения все равно играет в высказывании ключевую роль.
Схематическая запись: идиома АБ проявляется в тексте непосредственно (или идиома АБ проявляется в тексте как АхБ, где х – добавленный элемент).
Эталонный пример:
«Я повторяю еще про себя под сурдинку» («С миром державным я был лишь ребячески связан…», 1931) – идиома под сурдинку дана в своем непосредственном значении.
Этот раздел нужно рассматривать как отправную точку для всех остальных. В нем мы выборочно приводим образцы употребления идиом и коллокаций, подробно их не анализируя. Однако сама по себе фиксация использования «готовой» лексики в стихах очень важна: многочисленные примеры показывают, что для Мандельштама (начиная с самых ранних стихов) идиомы и коллокации – привычный языковой материал, лежащий в основе поэтических высказываний.
1.1. Нормативное употребление
В эту группу входят выражения, связанные с разговорной экспрессией (восклицания, проклятия), пословицы, поговорки и идиоматические сочетания, которые в рамках стихотворения используются нормативно, в соответствующем их значению контексте. Подобные таблицы с примерами разговорно-бытовых элементов (в том числе синтаксических конструкций) приведены в исследовании Ю. И. Левина [Левин 1998: 132–134]. Наш перечень пересекается со списками ученого, но мы охватываем больший круг устойчивых сочетаний, включая в него пословицы и иногда – коллокации.
«Те, кто читают мой журнал давно, знают, что первые два года я уделяла очень пристальное внимание графоманам — молодёжи, игравшей на сетевых литературных конкурсах и пытавшейся «выбиться в писатели». Многие спрашивали меня, а на что я, собственно, рассчитывала, когда пыталась наладить с ними отношения: вроде бы дилетанты не самого высокого уровня развития, а порой и профаны, плохо владеющие русским языком, не отличающие метафору от склонения, а падеж от эпиграммы. Мне казалось, что косвенным образом я уже неоднократно ответила на этот вопрос, но теперь отвечу на него прямо, поскольку этого требует контекст: я надеялась, что этих людей интересует (или как минимум должен заинтересовать) собственно литературный процесс и что с ними можно будет пообщаться на темы, которые интересны мне самой.
Эта книга рассказывает о том, как на протяжении человеческой истории появилась и параллельно с научными и техническими достижениями цивилизации жила и изменялась в творениях писателей-фантастов разных времён и народов дерзкая мысль о полётах людей за пределы родной Земли, которая подготовила в итоге реальный выход человека в космос. Это необычное и увлекательное путешествие в обозримо далёкое прошлое, обращённое в необозримо далёкое будущее. В ней последовательно передаётся краткое содержание более 150 фантастических произведений, а за основу изложения берутся способы и мотивы, избранные авторами в качестве главных критериев отбора вымышленных космических путешествий.
История всемирной литературы — многотомное издание, подготовленное Институтом мировой литературы им. А. М. Горького и рассматривающее развитие литератур народов мира с эпохи древности до начала XX века. Том VIII охватывает развитие мировой литературы от 1890-х и до 1917 г., т. е. в эпоху становления империализма и в канун пролетарской революции.
«В поисках великого может быть» – своего рода подробный конспект лекций по истории зарубежной литературы известного филолога, заслуженного деятеля искусств РФ, профессора ВГИК Владимира Яковлевича Бахмутского (1919-2004). Устное слово определило структуру книги, порой фрагментарность, саму стилистику, далёкую от академичности. Книга охватывает развитие европейской литературы с XII до середины XX века и будет интересна как для студентов гуманитарных факультетов, старшеклассников, готовящихся к поступлению в вузы, так и для широкой аудитории читателей, стремящихся к серьёзному чтению и расширению культурного горизонта.
Расшифровка радиопрограмм известного французского писателя-путешественника Сильвена Тессона (род. 1972), в которых он увлекательно рассуждает об «Илиаде» и «Одиссее», предлагая освежить в памяти школьную программу или же заново взглянуть на произведения древнегреческого мыслителя. «Вспомните то время, когда мы вынуждены были читать эти скучнейшие эпосы. Мы были школьниками – Гомер был в программе. Мы хотели играть на улице. Мы ужасно скучали и смотрели через окно на небо, в котором божественная колесница так ни разу и не показалась.
Франция привыкла считать себя интеллектуальным центром мира, местом, где культивируются универсальные ценности разума. Сегодня это представление переживает кризис, и в разных странах появляется все больше публикаций, где исследуются границы, истоки и перспективы французской интеллектуальной культуры, ее место в многообразной мировой культуре мысли и словесного творчества. Настоящая книга составлена из работ такого рода, освещающих статус французского языка в культуре, международную судьбу так называемой «новой французской теории», связь интеллектуальной жизни с политикой, фигуру «интеллектуала» как проводника ценностей разума в повседневном общественном быту.
В книге делается попытка подвергнуть существенному переосмыслению растиражированные в литературоведении канонические представления о творчестве видных английских и американских писателей, таких, как О. Уайльд, В. Вулф, Т. С. Элиот, Т. Фишер, Э. Хемингуэй, Г. Миллер, Дж. Д. Сэлинджер, Дж. Чивер, Дж. Апдайк и др. Предложенное прочтение их текстов как уклоняющихся от однозначной интерпретации дает возможность читателю открыть незамеченные прежде исследовательской мыслью новые векторы литературной истории XX века.
В книге рассматриваются индивидуальные поэтические системы второй половины XX — начала XXI века: анализируются наиболее характерные особенности языка Л. Лосева, Г. Сапгира, В. Сосноры, В. Кривулина, Д. А. Пригова, Т. Кибирова, В. Строчкова, А. Левина, Д. Авалиани. Особое внимание обращено на то, как авторы художественными средствами исследуют свойства и возможности языка в его противоречиях и динамике.Книга адресована лингвистам, литературоведам и всем, кто интересуется современной поэзией.
Если рассматривать науку как поле свободной конкуренции идей, то закономерно писать ее историю как историю «победителей» – ученых, совершивших большие открытия и добившихся всеобщего признания. Однако в реальности работа ученого зависит не только от таланта и трудолюбия, но и от места в научной иерархии, а также от внешних обстоятельств, в частности от политики государства. Особенно важно учитывать это при исследовании гуманитарной науки в СССР, благосклонной лишь к тем, кто безоговорочно разделял догмы марксистско-ленинской идеологии и не отклонялся от линии партии.