К чёрту на рога! - [4]

— И вот сидит эта хня и суёт мне под нос дарственную, — вещаю я, и размахиваю пустой кружкой, как бы намекая на то, что бы мне ещё налили. — А я что, дура последняя, такое не подписать? Я предпочитаю быть первой дурой!

Вываливаю на девок всё, что произошло вчера и сегодня с утра. В деталях вываливаю. Я же трепло несусветное, мне бы только всё-всё растрепать.

— Значит, пробуждение магических способностей? — задумчиво переспрашивает Настя.

Она из нас четверых пока самая трезвая.

— Ага, — радостно киваю я, откупориваю очередную бутылку и пью прямо из горлышка.

— Значит, кожвен? — продолжает Настя.

— Ага, — опять киваю я.

— А ничего, что кожвен, как и любое учреждение подобного типа, по субботам не работает? — добивает меня Настя.

Полина смотрит на меня квадратными глазами. Анжелика принимает информацию, как должное. Мы с ней блюдечко на спиритической доске вертели. А там, где спиритизм и бабайки, там не далеко и до всего остального.

Спрыгиваю с подоконника и, слегка пошатываясь, иду к компьютеру. Запускаю 2гис, нахожу тот самый кожвен и ме-е-е-едленно сползаю в осадок. Действительно, не работает.

— А-а-а-а-а!!! — пароходной сиреной верещу я, тыча пальцем в монитор. — У них допуск до госструктур! Это заговор! Афтьх!

Полине надоедает слушать мои вопли, и она затыкает мне рот куском торта.

— Это не заговор, — обидно ржот Анжелика, размахивая, по моему примеру, моей же бутылкой, — это ты, ведьма, дошаманилась.

— Но это же бред! — дожёвываю тортик, и опять включаю паранойю на полную катушку. — Бред! Не бывает такого!

Бутылка пошла по кругу.

Паранойя отплясывает румбу и бьёт в бубен.

— А может и вы не вы? — скалюсь во все зубы когда бутылка доходит до меня. — Вот скажите мне что-нибудь, что знаем только мы.

— Девочки по вызову, — тут же говорит Полина.

— Я — трепло, — напоминаю я. — О девочках знает довольно много народу.

— Научим плохому, — продолжает копаться в памяти Полина.

— Это грех не растрепать, — отмахиваюсь я, и передаю бутылку дальше.

— Форточка.

— Там ещё двое были, и даже сфотографировали. А фотографии потом уехали в Томск.

Полина напрягает память, даже лоб трёт. Наконец выдаёт то, на чём я постоянно палюсь:

— Мелькор Акбар.

— Воистину Акбар, — успокаиваюсь.

— Так, — Анжелика вцепилась в Настю, — первые три эпизода я знаю, а что связано с Мелькором?

— О-о-о-о, — тянет Настя, открывая следующую бутылку, — дело было давно и неправда, но имело место быть. Вот эта вот курица…

Дальше мы ностальгировали и доканчивали остатки вина. Мы очень старались. Очень. И потому, нет ничего удивительного в том, что я проснулась в поезде.

* * *

— Вставай, синявка! — иерихонской трубой орёт Настя у меня над ухом.

С трудом разлепляю глаза.

— А я где? — задаю самый дебильный вопрос, какой только может быть.

— Ты ещё спроси, кто ты, я тебе с удовольствием отвечу, — продолжает глумится Настя.

Она такая, если говорит что думает, то исключительно правду. Причём в таких выражениях, что мой многоэтажный русский матерный и рядом не стоял. И даже чупа-чупс не сосал.

— А какой сегодня день? — уточняю я, с трудом отлепляя себя от нижней полки.

Полка находилась в миленьком, двухместном купе.

— Дать бы тебе по пустой башке, — Настя смотрит на меня крайне выразительно, — да она у тебя и без того болит. Воскресенье сегодня. Хорошо, у меня отпуск и нет детей. Так бы ты нас всех потащила.

— Куда? — всё ещё туплю я.

— В Новокузнецк, к Саше, квартиру твою продавать.

М-да-а-а… Это же сколько мы вчера выпили, если меня понесло к чёрту на рога? Ящик? Два? Нет, ящик мы могли осилить в лучшие года, а сейчас мы уже допились, нас с бвух бутылок на рыло развозит. Но то развозит, а не в нули. Значит, пили по старинке, с перерывами на часовой сон и под хорошую закуску. Но всё равно, сколько?

— Много! — рывкает Настя. — Собирайся, через пять минут объявят.

Что мне собирать? Рюкзак на плечи, и пошла.

Настя выразительно косится под столик. Перевожу взгляд туда же и хватаюсь за голову. Судя по количеству мусора и пустых бутылок, мы спаивали весь вагон.

— Не спаивали, это ты развлекалась, — хмыкает эта злая женщина. — Ты оттачивала свои новые магические навыки. По твоим словам.

В четыре руки открываем форточку и вышвыриваем весь мусор, который попадался нам на глаза.

Пока приводим купе в относительный порядок, я судорожно вспоминаю, что вчера вообще было.

После того, как мы поностальгировали, моим девкам стало интересно, а что же я ещё могу, кроме как скакать во времени? И началось… Кажется, меня даже хотели утопить в ванне. Я усиленно сопротивлялась. Потом в меня кидались колюще-режущими предметами. Потому у мужа Полины сдали, наконец, нервы и он, сцапав детей в две охапки, утащил их гулять. Мелкая Анжелики сопротивлялась не долго. Потом, когда я сидела и высыхала на давешнем подоконнике, кто-то столкнул меня на улицу. Благо у Полины первый этаж и лететь мне предстояло не долго. Однако полёт затянулся. Сильно затянулся. И даже чувства полёта не было. В голове проскользнуло, что я, оказывается, хочу домой. А дом у меня где? Правильно, дом там, где сердце. Но вынесло меня не к моей великой любви, а в мою старую квартиру, в которой я до одиннадцати лет жила. Почему бы и нет, собственно? Эта квартира мне до сих пор сниться, как будто я в ней до сих пор живу. Люблю я её, эту квартиру.