К чёрту на рога! - [35]

Чего?! Мы и сразу в церковь? С чего бы это вдруг?

Мы с маменькой переглянулись. Врать этой милой курице как-то не хотелось. Саша вообще молчал в тряпочку, изображал из себя деталь интерьера и ловил лулзы пачками.

— А я сначала ходила в церковь на Учительской, где служил мой папа, — вновь раскрыла рот Оленька. — Потом мы с Лёшенькой начали ходить в церковь Петра и Павла, она ближе…

Дальше я уже не слушала. Оленька такая… женщина. Сама спросила и сама себе ответила. Захотелось или побиться головой об стол, или побить Оленьку. Хотя мозгов там всё равно не прибавиться.

Когда Оленька наконец решила, что ей нужно попить водички, дабы промочить натруженное горлышко, моей маменьке удалось вставить слово:

— На что вы вообще рассчитываете? Я как-то, право, не ожидала. Лёша о вас совсем не рассказывал.

Ну ещё бы он что-то рассказывал. Кто будет рассказывать о том, что не воспринимает в серьёз?

— Ой, у нас с Лёшенькой такие планы, такие планы! — зажмурилась от удовольствия Оленька, не поняв намёка. И тут же эти планы вывалила. — Мы с Лёшенькой хотим пожениться!

А Лёшенька в это время пытался пить чай. Он набрал в рот жидкость, но при слове «пожениться» выпучил глаза и надул щёки. Но чаю моему брату было жаль, и он, волевым усилием, сделал мужественный глоток. Видать, тоже не ожидал такой подлянки.

Моя же напускная вежливость слетела ко всем чертям.

— Ты сама это придумала, или подсказал кто? — уперев руки в столешницу и нависнув над Оленькой, скриплю зубами я.

— Я… Я… — квакала Оленька, наконец не зная, что сказать.

— Ты, ты, — киваю я. — Ты откуда вообще вылупилась, такая умная? Тебя не коробит то, чем занимается мой брат?

— Ленка, не надо!

— Не разрушай мальчику его счастье!

С одной стороны на мне повис Лёха, с другой маменька. Оба пытаются скрыть довольное гыгыканье, но у них плохо получается. Отлично, значит будем продолжать в том же духе.

— Лёшенька говорил, что он слесарь-сантехник, — наивно хлопает ресницами Оленька.

— Ну да, — соглашаюсь я, — по диплому. Только он этот диплом ни разу не раскрывал. Лёшка — наёмник, людей за деньги убивает. Может, вообще скоро на Донбасс поедет.

— Чего?! — вытаращился на меня брат. — Не поеду я на Донбасс, мне пока денег хватает.

— Денег много не бывает, — подхватила маменька. — Поедешь, как миленький.

А я ведь не соврала ни разу. Лёшка именно такими магическими услугами и промышляет. Навешает лапши своим клиентам и даже не почешется потом. Нет, лапками помашет, на фотографию плюнет, палочку — вонялочку зажжёт и только. Кто после этого помрёт, кто не помрёт, дело вообще десятое. Вот по этому Лёшка остальные полгода и прячется. Потом меняет симку, внешность, снимает новую квартиру под офис и начинает всё с начала. С Донбассом же я просто предположила, а мои родственники подхватили.

— Ленка же клад нашла! — истерично верещит братан, и пинает меня под столом. — Не поеду! У меня рука! Я уже инвалид!

Клад, значит. Вот оно что. Репортаж о «находке» облетел не только местное телевидение и газеты, но и просочился на народный уровень. Зуб даю, Лёшка с Оленькой смотрели телевизор, наткнулись на новости, а там… Правильно, моё личико. Лёшка меня и узнал, на свою голову. Ах, ты ж сучка церковная… Хрена тебе лысого, а не мои деньги. Да я на тебя Упыря натравлю, ты у меня до смерти заикаться будешь.

— Почему ты мне всё время врёшь?! — дурниной взвыла Оленька, и опять распустила сопли.

— Девушка, перестаньте давить на жалость, — констатировал очевидное Саша, которому надоело молчать. — Вы же прекрасно понимаете, здесь ваш концерт иметь успеха не будет. Возьмите себя в руки и вытрите ваш ринит. Вы соплями здесь всё уже забрызгали.

— Ы-ы-ы-ы… Хнык-хнык… — не слушая разумного совета, на одной ноте выла Оленька. Но сопли подобрала. — Ты меня совсем не любишь…

— Естественно, я вас не люблю, — соглашается Саша. — Я люблю лишь мою зарплату, этих замечательных людей, которые мне её платят, и ещё кое-кого, о ком вам знать совершенно не обязательно.

— А вы кто? — задала Оленька единственный умный вопрос за всё время.

Не удивлюсь, если окажется, что и за всю свою жизнь.

Саше, похоже, надоело ловить лулзы и он выложил все карты перед этой… церковной…

— А я нотариус. Перед вашим приходом как раз заключил парочку любопытных договоров, в которых ни вы, ни подобные вам не упоминаются. Могу в утешение подарить губозакаточную машинку.

О, Саша, свет очей моих, пусть будет счастлива та женщина, на которой тебе предстоит жениться.

— Выход там, — указала моя маменька.

Оленька выскочила из-за стола и, размазывая по личику уже натуральные, злые слёзы, опрометью бросилась на выход.

— Стой! — ору я вдогонку церковной охотнице за чужими деньгами. — Погоди! У меня ещё вопрос!

Оленька тормозит уже на улице, где я её ловлю.

— Ну что?! — а в голосе такая безнадёга и рухнувшие планы.

— Вот когда ты идёшь, ты дорогу под своими сиськами видишь? Не подумай ничего плохого, мне это правда интересно.

— Аы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы!

Оленька развернулась и понеслась не разбирая пресловутой дороги.

Судя по матам, раздавшемся из-за поворота, ни фига сисястые девки не видят. Как же хорошо, что у меня нет сисек! Слава яйцам Девастатора и моему генофонду!