К чему приводит ИДЕАЛИЗМ, или Любовь к стране ВЕЧНОЗЕЛЁНЫХ ПОМИДОРОВ - [3]
А проводился досуг всегда весело и примерно так.
Вечерочком на Новый Арбат. Кафе «АНГАРА». Рупь — такси до Арбата, два швейцару дяде Мише ибо, завидев нас, он раздвигал очередь и громко басил:
— Пропустите, граждане! Заказано! У молодых людей столик уже накрыт.
А учтите, что тогда в любой более-менее приличный ресторан или кафе вечером было просто не попасть. Арбат в период с пяти до шести вечера кишел очередями в эти самые заведения, которых там было довольно много. И рассасывались эти очереди только ближе к девяти. Когда или всех, кого можно было, или тех, кто проплатил, пускали, или замерзшие и потерявшие надежду организованно и культурно выпить и потанцевать граждане расходились выпивать и проводить свой досуг, но уже неорганизованно.
А цены были — как сейчас помню. Салат «Столичный», рубль десять. Ассорти рыбное — семужка там, белужечка, осетринка холодного и горячего копчения — два с небольшим хвостиком. Ассорти мясное: колбаска, буженинка, ветчинка — около двух рублей. Лангетик с картошечкой жареной, не путать с фрёй нынешней — два с малой толикой. «Либфраумильх» литровая бутылка — около трёшки. Коньячку грамм стописят-двести — три рэ с копейками. Ну, там ещё чего-нибудь по мелочи, да рупь Гале-официантке. Двадцатничек на двоих. Если, опять же появлялась необходимость, то нашего с Саней заработка вполне хватало и пару шампусиков с собой прихватить, если запасено дома не было. И на то, чтобы необходимость эту, после «музыку послушать, новый диск Битлз, вчера привезли… потанцевать в спокойной обстановке…» домой на такси отправиться, вполне оставалось.
Ну и чем не жизнь?
И надо было мне 2-го ноября возвращаться от входной двери, чтобы трубку телефонную поднять? Ведь уже выходил — на работу опаздывал. Ну не дурак?
Как показали дальнейшие события — дурак! И к тому же неисправимый.
Но! Что выросло — то выросло!
Хмурое, но судьбоносное утро
Итак, банальное утро, которое приходит каждый день. Вчера добраться до постели, т. е. лечь спать, удалось скорее рано, чем поздно. Время же субстанция относительная. Три часа ночи — это поздно, а три утра — рано. А вставать приходилось ещё раньше, в смысле времени на сон катастрофически не хватало. Исходя из вышесказанного, по утрам всё происходило так, как известно любому. Бегом и с опозданием.
И вот, открыв уже входную дверь и перенеся ногу через порог, услышал я телефонный звонок. Ну и что? Не видеотелефон же, иди себе на работу, тем более что уже опаздываешь. Нет, вернулся и схватил трубку… Балбес, блин.
— Да?!
— Здравствуйте. Вас беспокоят из военкомата. Позовите, пожалуйста…
Ну вы сами поняли, с кем оттуда хотели поговорить.
Мне бы соврать, что, мол, уехал к больной бабушке в Караганду. А лучше не уехал, а пешком пошёл, решив по дороге собрать букет лекарственных трав, засушить их и отвар целебный приготовить от которого старушке станет легче, так мол, врач рекомендовал. А то не выздоровеет бабушка. Придет, мол, в Караганду, встанет там, на воинский учёт, тогда и звоните. Так ведь нет, непогасшие ещё в душе пионерские костры и комсомольский, ети его… задор вмешался в спокойный и комфортный уклад моей молодой жизни.
— Это я! — произнёс я роковую фразу, предопределившую мою жизнь на ближайшие десятилетия.
— Малыш беспокоит, — голос сразу из вежливо-корректного стал жестко-командным. — Вам надлежит прибыть сегодня к десяти ноль-ноль на призывную комиссию. При себе иметь…
На личности прапорщика Малыша из нашего военкомата стоит задержаться. Двух с лишним (если и прибавил, то совсем немного) метровая человечина, и поперек примерно такой же. Наградные планки на груди явно говорили о том, что мужик где-то отдавал свой интернациональный долг. Хотя в то время этого термина ещё не существовало, просто где-то воевал парень за торжество интересов, естественно мирового коммунизма и идей пролетарского интернационализма. Отвечал он, вернее курировал вопросы, набора в военные училища, в нашем районе. А я в 10-м классе вдруг решил, что карьера военного для меня просто… В общем — жив не буду без погон.
Бредили мы с другом в то время автомобилями, автоспортом и т. п. игрушками. Поэтому поступать я решил, в училище автомобильное. В Рязанское соваться, при моей успеваемости, было без вариантов, поэтому выбрал я Уссурийское. Тайга там, романтика. Слава Богу, медкомиссию по зрению не прошёл, а от училища связи, даже Орловского КГБ, гордо отказался. Вот Малыш меня «ещё тогда приметил и взял на карандаш…».
Ну ладно, вернёмся в то хмурое ноябрьское утро.
— Извините, у меня отсрочка, я все бумаги неделю назад предоставил, — попытался я как-то изменить роковое течение судьбы, но мои жалкие потуги успехом не увенчались.
— А никто у вас отсрочку и не отбирает, просто надо прийти на комиссию, порядок такой. Отсрочка-то у вас всего на год, служить потом всё равно придётся. Так что в десять, без опозданий. Повестку получите в комнате номер пять у меня, когда дело после комиссии сдадите, так что на работе проблем не будет. Ясно?!
И трубка противно запищала короткими гудками.
Вот, блин, думаю, попал. И деваться-то некуда, надо ехать. Поехал.
