К барьеру! 2009 № 01 - [26]

После полуголодного студенческого существования в первое послевоенное десятилетие я, кое-что слышавший и читавший о «тюремной баланде», при первом же снятии проб на кухне был удивлён довольно наваристыми щами, борщами и супами, весьма неплохими порциями вымоченной жареной трески, которая в солёном виде большими бочками доставлялась в весеннюю пору «северного завоза». (Поищите сегодня треску в любом виде и по приемлемой цене - увы, не каждый день найдёте!) Правда, на хлебную «пайку» ещё был спрос, и она постоянно разыгрывалась в карты (что всегда - и очень жёстко! - преследовалось надзорной службой администрации, поскольку в пылу азарта карточные проигрыши иногда заканчивались трагедиями).

Вверенный мне медпункт состоял из амбулатории и стационара на 25 коек. Причём, хочу особо подчеркнуть: в обеспечении медицинским инструментарием, аппаратурой и медикаментами практически никаких ощутимых перебоев и проблем не было, дефицитные тогда в системе лечебных учреждений Минздрава антибиотики (пенициллин, стрептомицин, левомицетин), противотуберкулёзные средства (тубазид, фтивазид, ПАСК, тибон и др.), препараты сальварсанового ряда (для лечения сифилиса) были в наличии всегда. В целях оздоровления и профилактики авитаминоза на протяжении многих лет в тот «догуманизационный» период ежемесячно мы с коллегами - каждый на свой медпункт - получали по 5-6 10-литровых банок (бутылей) рыбьего жира - трескового либо витаминизированного китового, который потом открыто стоял в процедурном кабинете (с мензуркой на проволочном кольце), и каждый пациент или просто желающий без специального назначения мог принять дозу этого полезнейшего природного лекарственно-оздоровительного препарата. И это - из месяца в месяц, из года в год! (Попробуйте, «демократы-реформаторы», сегодня «угоститься» подобным образом даже в элитарном лечебном учреждении...) Оценить сказанное предоставляю читателям.

Кроме того, в весенние месяцы мы получали в 2-килограммовых банках дражированные поливитамины и витамин «С», и медбрат - из числа заключённых, поскольку вольнонаёмных медсестёр не было - во время развода (на лесоповал и другие виды работ) выдавал по 2-3 драже заключённым во всей колонне.

Таким же образом производились прививка вакциной НИИСИ (против 7 инфекционных заболеваний).

Результат: за 3 года моей работы на этом тяжелейшем - в режимном и медико-санитарном отношении - лагпункте не допущено ни одного летального исхода от болезней (даже трех травмированных на производстве, т.е. лесоповале, лесорубов удалось спасти и вывезти в центральную больницу) и, кроме гриппа, не было ни одной эпидемической вспышки инфекционных заболеваний. (А каково сегодня по всей России?)

Во многом такое благополучие основывалось на том, что интендантское и медицинское снабжение мест лишения свободы осуществлялось по каналам и фондам Уральского военного округа МО СССР.

Интересно заметить, что в последние годы несколько раз в телепередачах известный поэт и «певец» лесоповала М. Танич повествовал, как до 1953 г. он «сидел» именно на лагпункте Перша Усольского (Соликамского) управления лесных ИТУ. Причём страдал он якобы по политической статье (что следует однозначно понимать - «за правду», за «борьбу с режимом») и расписывал ужасы содержания - в частности, о том, что там было собрано - в числе нескольких сот заключённых - 80 «воров в законе», люто притеснявших остальных «зэков», и т.п. душещипательную чушь. Чушь потому, что Перша никогда не была «воровским» лагпунктом, - туда «сливались» все неворовские («в законе») группировки. Добавлю, для полной ясности, что, в отличие от чисто «воровских» зон, где отбывали назначенные судами сроки «воры в законе» и их приспешники, на Першу свозили из разных ИТУ преступников иных уголовных «мастей». Это были заключённые, нарушившие «воровские» законы и традиции и именуемые в их среде неблагозвучным термином «суки», а также «польские воры», «красные пояса», «мы на льдине», «ножовщики», «ломом подпоясанные», «махновцы», «мужики» и т.д. Внутрилагерная дифференциация заключённых была необходима, поскольку любая встреча этих группировок на территории пенитенциарных учреждений с «ворами в законе» неизбежно кончалась сведением накопившихся «идейных» счетов и могла вылиться в самую дикую, непредсказуемую резню. А для «воров в законе» существовал отдельный лагпункт с аналогичным режимом. Там, на Перше, никогда не было - и, как теперь говорят, не могло быть по определению - осуждённых по политическим статьям. Водворялись на спецстрогий режим заключённые только за многократные или особо тяжкие нарушения режима. Зачем известному, уважаемому человеку понадобилось столь беззастенчиво врать, живописуя свои «безвинные» страдания, трудно сказать... Во всяком случае, по нашей просьбе товарищи проверили архивную картотеку, но в указанные Таничем годы учётную карточку на заключённого под такой фамилией не нашли.

В дальнейшем, в ходе хрущёвской и последующей «гуманизации» исполнения наказаний, снабжение ИТУ было выведено из сферы Уральского военного округа, и мы быстро почувствовали качественную разницу, так как стали возникать трудности в обеспечении аппаратурой и некоторыми лекарственными препаратами (в том числе противотуберкулёзными средствами). Ряд аспектов «гуманизации» системы был доведён до абсурда - то ли просто идиотского, то ли умышленно вредительского. Вот судите сами.