Извилистый путь - [37]

— Да пошел ты!

Все потянулись к выходу. Эльф по дороге прихватил свои манатки, а Нейлин немного притормозила.

Мой егерь, оглянувшись через плечо и хмыкнув, притворил за собой дверь. Нейлин обняла меня за талию и прильнула к моим губам. Несколько минут мы целовались, а потом она отстранилась и сказала:

— Это тебе за книги. Спасибо. Ты хороший.

Она толкнула меня в грудь, и мы повалились на кровать. Свечи на столе уже были погашены, а подсвечник на столике у постели мы задели при падении, и он покатился по полу, загасив свечи.

Комната погрузилась во тьму, и мы некоторое время лежали на кровати рядышком на спине, наслаждаясь тишиной и темнотой. Я перевернулся на бок и… Это было прекрасно…

Глава IV

Суд прошел как-то обыденно.

За столом восседал, разглядывая перед ним лежащие бумаги, седой мужчина. Рядом с бумагами стояла чернильница с торчащим в ней пером, и лежал деревянный молоток.

Дочитав обвинения, излагавшиеся на нескольких листах бумаги, он разложил те два из них перед собой, на которых под фамилиями обвиняемых и обвинениями нужно было записать решение суда. Аккуратно подровняв стопочку бумаги в углу стола, откинулся на высокую спинку своего кресла:

— Пожалуйста, введите подсудимых.

Дверь, находящаяся по правую сторону от кресла судьи и стола, за которым сидело пять глав гильдий, отворилась, и в нее ввели первого подсудимого — грузного мужчину с презрительной ухмылкой на лице. Руки его были связаны за спиной, на ногах позванивали кандалы. Одет он был в дорогой, но очень измятый костюм, волосы в беспорядке разметались по голове.

— Отец, привет, — по-свойски кинул седому господину на возвышении. Присяжные сделали вид, что ничего не произошло.

Старик сосредоточил свой взгляд на вошедшем, долго изучающе разглядывал его, а потом спросил:

— Ты знаешь, в чем тебя обвиняют?

— Да, — ухмыльнулся тот. — Но это все ложь. Меня оклеветали.

Презрительная ухмылка не сходила с его лица. Старик, передернув щекой, взял со стопки первый лист:

— «Я, такой-то, такой-то, был свидетелем происшествия в порту…» — процитировал он первый листок, и отложил его в сторону. — «Я, такой-то, такой-тович, собственными глазами.» «Я…» Ну, здесь похожие свидетельства…

— А, это пьянчуги какие-то! — с наигранным негодованием воскликнул грузный господин, стоящий перед судом.

— Мы, группа лиц из шестнадцати человек, неграмотные, посему поручили господину…, составить свидетельствующее письмо за нас, и заявляем, что седьмого числа, первого месяца лета года буйвола, стали свидетелями…» — ….они, наверно, все перепились, и были в состоянии белой горячки… — страдальчески покачал головой старик.

Судье было уже далеко за шестьдесят, хотя он выглядел лет на пятьдесят с небольшим.

— Отец, да как…

— Закрой рот! — изо всей силы бахнул кулаком по столу судья. — Ты, жалкий подонок, да как ты смеешь называть меня отцом!? Ты, ублюдок, которого я по доброте душевной признал и дал место в обществе, ты позоришь меня!

— Г… Господин, это все неправда… — проблеял байстрюк графа эл Солен, но тот был неумолим и бесстрастным голосом обратился к главам гильдий:

— Довольно, суд присяжных, вы согласны с обвинениями, и подтверждаете, что этот человек достоин наказания?

Главы гильдий единогласно подтвердили сие решение, и граф тогда произнёс:

— Вмените ему высшую меру наказания. Карайте по полной.

Сопротивляющегося и орущего, бывшего капитана портовой стражи и начальника таможенного контроля, потянули из зала.

Его место занял бывший незаконный владелец корабля. Он был бледен, так как стоял под дверью в ожидании своей очереди, и видел, и слышал развязку. Глаза его заметались по залу в поисках своих спасителей.

Увидев меня, сидящего рядом с главами гильдий, он просиял, и, уловив мой взгляд, черканул пальцем по горлу. Я приподнял брови и улыбнулся. Глава гильдии убийц презрительно отвернулся, а воровской «папа», склонившись к моему уху, зашептал:

— Вот ублюдок. Мало того, что хотел кинуть нас на деньги, так еще и хочет, чтобы мы разгребали его проблемы…

Я кивнул, подтверждая его слова, и добавил:

— Таких крыс, заведшихся в твоем доме, нужно душить.

— Я уверен, что они не один корабль так продали…

И словно в подтверждение слов гильдийца граф произнес:

— …обвиняемый замешан в мошенничестве с кораблем господина Алена, поэтому суд считает, что и предыдущие обращения о хищении имущества, то бишь, суден, тоже его рук дело. И в продаже «пыльцы счастья» соучастником в этом был и предыдущий обвиняемый…

Обвиняемый умоляюще взглянул в нашу сторону, но Реган как раз заканчивал свою мысль, а Леган многообещающе улыбался, и от этой улыбки мурашки шли по коже.

— Так и есть. — прошептал Реган. — Воровал, гаденыш. Ничего, люди Легана…

Развернувшись к подсудимому, он ободряюще улыбнулся и подмигнул. Неудачливый мошенник визгливо закричал:

— Это он! Вы видите того человека рядом с глав…

Крик его оборвался, так как сзади к нему подбежал стражник и ударил рукоятью меча по голове. Извиняясь, он посмотрел на графа, но тот благодарно кивнул:

— Спасибо, этот визг было противно слушать. Присяжные, обвинения вы выслушали да и прочитали. Я думаю, этого достаточно, и оправданий со стороны стоя… лежащего пред вами человека не найдется. Согласны покарать его по всей строгости закона?