Известия Ибн Даста о хазарах, буртасах, мадьярах, славянах и руссах - [2]

.

К счастью, мы находим в самом сочинении Ибн-Даста два точных указания на время его жизни и несколько намеков на его родину. Далее мы видим из его сочинения, что он был человеком многосторонней образованности. Он описывает [3] подробно Мекку и Медину и храмы, находящееся в них. Эти описания так подробны, что могли быть сделаны только очевидцем. Описывая храм в Медине, сообщает (лист 83, а) надпись, которую он видел (так говорит он) во время пилигримства 290-го года (= 903 г.) ⁴. В другом месте (л. 85, b) он говорит, что эта мечеть имела двадцать две ворот и продолжает: «Мы сосчитали их во время пилигримства 290-го года» ⁵. Следовательно, Ибн-Даста совершил свое пилигримство в святые места мусульман в 903 г. и, стало быть, не мог писать свое сочинение позже первых десятилетий X века. И действительно, Ибн-Даста приводит арабских писателей только IX века, как, например, Философа и астронома Ахмед Ибн-эт-Тайиба ⁶, астрономов Аль-Фаргани ⁷, Абу-Машара ⁸, Абу-Джафар Мухаммед Ибн-Муса Ибн-Шакира ⁹, старшего своего современника, географа Ибн-Хордадбэха и других писателей IX века. Но мы попытаемся еще точнее определить время составления книги Ибн-Даста.

Масуди, писавший около двадцати двух лет после Ибн-Фодлана, по-видимому, знает сочиненные около 922 года известия его, хотя и не придерживается их исключительно. Географ Абу-Зейд эль-Балхи, писавший приблизительно [4] тридцатью годами ¹⁰ позже Ибн-Фодлана, буквально списывал некоторые его известия. Следовательно, последние стали известны мусульманам довольно рано (что, впрочем, именно и говорит Якут ¹¹), не смотря на то, Ибн-Даста не знает их. Из этого обстоятельства можно, кажется, заключить, что он писал или раньше Ибн-Фодлана, или же немногим позже его. По нашему же мнению, Ибн-Даста писал именно не позже 913 года. Известно, что около 913 года Русские совершили набег на южное прибрежье Каспийского моря, произвели здесь страшные опустошения и распространяли страх и ужас. Масуди говорит ¹² подробно об этой экспедиции и замечает, что она всем известна. Ибн-Даста, который, как доказывается ниже, по всей вероятности жил в государстве Саманидов, то есть, близко к месту вышеупомянутой общеизвестной экспедиции, и который подробно говорить о Русских, ни слова не сказал об этом их набеге. Из этого обстоятельства можно заключить, что набег 913 г. был произведен уже после того, как Ибн-Даста написал свою книгу. Если далее принять в соображение, что уже Ибн-Хаукал ¹³ а немногим позже и Мукадесси ¹⁴, знают о походе Русских против Болгар и [5] Хозар в 968 году, при Святославе, и часто говорят о нем, — тогда как эта экспедиция не имела даже непосредственных последствий для стран, подвластных Саманидам, — то совершенное молчание Ибн-Даста о набеге Русских 913 года, набеге, гораздо более чувствительном для северных стран государства Саманидов, несомненно служит важным доказательством того, что он писал раньше времени этого набега. Но против этого предположения можно было бы привести известие Ибн-Даста о Болгарах, что большая часть их исповедует ислам, что они имеют мечети, муэдзинов и молельщиков, и, наконец, что царь их, Алмус или Алмуш, также исповедует ислам ¹⁵, тогда как Масуди именно утверждает ¹⁶, что Болгаре приняли ислам только после 310 (то есть, 922) года. Но это известие Масуди противоречит другому известию его же и основывается на ошибке: он сам рассказывает ¹⁷, что многие из Русских, при возвращении из упомянутой экспедиции, когда они дошли до земли «мусульманских Болгар» ¹⁸ были убиты сими последними, желавшими — так видно из связи его рассказа — отомстить Русским за убиение и ограбление своих единоверцев на южном берегу Каспийского моря. Из этого видно, что уже около 913 года между Болгарами было много мусульман. Вышеупомянутое же известие Масуди о времени обращения Болгар в ислам объясняется просто недоразумением: известен рассказ Ибн-Фодлана о том, что Алмус, царь Болгар, письменно обратился к халифу Муктадир-Биллаху с просьбою прислать к нему людей «для наставления в религии и в священных [6] обрядах ислама, для построения мечети и мембара (то есть, кафедры), с которой он мог бы приглашать народ всего государства своего к поклонению Богу». Халиф согласился и отправил к нему посольство, при котором находился и Ибн-Фодлан, написавший по возвращении подробный отчет о своем путешествии. Из вышеприведенных слов Ибн-Фодлана многие, вероятно, в том числе и Масуди, заключили, что царь Алмус и Болгары приняли ислам только вследствие этого посольства, то есть, в 310 (922) году. Но прочитавший весь отчет Ибн-Фодлана увидит из него, что царь Алмус был мусульманином уже за долго до прибытия этого посольства. Ибн-Фодлан рассказывает, между прочим, что он (то есть, Ибн-Фодлан) прочел письмо халифа, а также и визиря, к царю Алмусу, который, стоя, выслушал его ¹⁹. О переводчике тут нет речи, а Ибн-Фодлан, описывая самые незначительные обстоятельства этой торжественной аудиенции, не преминул бы сообщить о присутствии такового. Едва ли подлежит сомнению, что эти письма были писаны на арабском языке, ибо корреспонденция халифа велась на этом языке; притом же самому Ибн-Фодлану было бы трудно прочесть письма, написанные на языках болгарском или туркском. Поэтому должно думать, что царь Алмус был уже столько времени могамметанином, что мог научиться арабскому языку и понимать письма, прочитываемый пред ним на арабском языке. Кроме того, Ибн-Фодлан сообщает, какова была у Болгар до прибытия его форма употребляемого у мусульман поминовения государя в молитвах (хутба). Равным образом Ибн-Фодлан находил в Болгарской земле муэдзинов, и из разговора его с [7] мусульманским портным царя явствует, что молитвы, предписываемые исламом, были употребительны у Болгар и до его прибытия