Известие о похищении - [47]

В крайне жесткой форме Подлежащие Экстрадиции заявили, что Давид Рикардо убит не в бою, а застрелен полицией на глазах у малолетних детей и беременной жены. Его брат Армандо тоже погиб не в бою, как утверждает полиция, а убит в одном из сельских домов в районе Рионегро, где он жил, парализованный в результате ранения. В заявлении говорилось, что в выпуске местных теленовостей отчетливо показано его инвалидное кресло на колесах.

Как раз об этом заявлении от 25 января и говорил охранник Пачо Сантосу. В нем сообщалось, что с интервалом в восемь дней двое заложников будут расстреляны и что первый приказ уже отдан в отношении Марины Монтойя. Известие ошеломило всех, ибо считалось, что Марина погибла еще в сентябре, сразу после похищения.

«Именно это я и имела в виду, когда говорила президенту о мешках с трупами,— вспоминала Нидия те трагические дни.— И дело не в том, что я человек импульсивный, вспыльчивый и нуждаюсь в помощи психиатра. Убивать собирались мою дочь, и я должна была расшевелить тех, кто мог этому помешать».

Альберто Вильямисара охватило смятение. «Это самый страшный день в моей жизни»,— признался он тогда, не сомневаясь, что репрессий против заложников долго ждать не придется. Кто будет следующим: Диана? Пачо? Маруха? Беатрис? Ричард? Такую лотерею смерти он и представить себе не мог. В бешенстве Альберто позвонил президенту Гавирии:

— Остановите полицейские операции!

— Нет, Альберто,— в голосе президента сквозило ледяное спокойствие.— Меня избирали не для этого.

Смущенный собственным порывом, Вильямисар повесил трубку. «Что же теперь делать?» — спрашивал он себя. Недолго думая, он попросил помощи у экс-президентов Альфонсо Лопеса Мичельсена и Мисаэля Пастраны, а также у Дарио Кастрильона, епископа Перейры. Все трое публично осуждали методы, используемые Подлежащими Экстрадиции, и требовали сохранить заложникам жизнь. Лопес Мичельсен по «Радио Кадена Насьональ» обратился к правительству и Эскобару с призывом остановить войну и найти политическое решение.

Но трагедия уже произошла. На рассвете 21 января Диана сделала последнюю запись в дневнике. «Прошло почти пять месяцев, и только мы знаем, что это такое,— писала она.— Не хочется терять веру и надежду вернуться домой живой и невредимой».

Теперь она была не одна. После освобождения Асусены и Орландо Диана попросила, чтобы ее поместили рядом с Ричардом, и после Рождества эту просьбу удовлетворили. Оба были в восторге. Они разговаривали обо всем на свете, до утра слушали радио, привыкнув засыпать днем и бодрствовать по ночам. О гибели братьев Приско оба узнали из разговора между двумя охранниками. Один из охранников плакал. Второй считал, что всему пришел конец и спрашивал, имея в виду, конечно, пленников: «Что же теперь делать с „товаром“?» Тот, кто плакал, ответил не раздумывая:

— Мы их прикончим.

После завтрака Диана с Ричардом не сомкнули глаз. Несколько дней назад им объявили, что в очередной раз перевезут на новое место, но они не придали этому значения. За неполный месяц, проведенный вдвоем, их уже дважды переселяли в соседние усадьбы, спасая от реальной или мнимой угрозы нападения полиции. 25 января около одиннадцати часов утра, когда заложники сидели в комнате Дианы и шепотом обсуждали диалог охранников, со стороны Медельина послышался рокот вертолета.

Спецслужбы полиции в последнее время получали несколько анонимных звонков о передвижении вооруженных людей по маршруту Сабанета — Копакабана, прежде всего в районе поместий Альто-де-ла Крус, Вилья-дель-Росарио и Ла-Бола. Вероятно, Диану и Ричарда планировали спрятать в более безопасной усадьбе Альто-де-ла-Крус, расположенной на вершине крутого лесистого склона, откуда хорошо просматривалась вся долина до самого Медельина. Телефонные доносы и сведения, полученные полицией из других источников, стали поводом для операции по прочесыванию этой местности. В крупной военной акции участвовали два капитана, девять младших офицеров, семь унтер-офицеров и девяносто девять рядовых полицейских; действовали они на земле и в воздухе при поддержке четырех вертолетов, оснащенных крупнокалиберными пулеметами. Впрочем, на вертолеты боевики не обращали никакого внимания: они часто летали над головой, но ничего серьезного не происходило. На этот раз один из охранников случайно выглянул за дверь и испуганно вскрикнул:

— На нас идет «закон»!

Момент для атаки полиция выбрала весьма благоприятный: четверо дежурных охранников не относились к числу самых решительных и слишком испугались, чтобы защищаться, а Диана с Ричардом умышленно тянули время. Диана почистила зубы, надела выстиранную накануне белую блузку, кроссовки и синие джинсы, в которых ее похитили и которые теперь болтались на ней — так она похудела. Ричард тоже сменил рубашку и собрал операторское оборудование, возвращенное ему накануне. Грохочущие вертолеты то облетали дом и удалялись в долину, то возвращались, почти касаясь верхушек деревьев, отчего охранники совсем потеряли голову. Они начали орать и выталкивать заложников из дома. Пленникам надели белые шляпы, чтобы сверху их приняли за местных крестьян. На плечи Дианы накинули черную шаль, а Ричард надел свой кожаный пиджак. Охранники приказали журналистам бежать в гору и сами побежали поодиночке с поднятыми вверх автоматами, готовые открыть огонь по приближающимся вертолетам. Диана и Ричард начали карабкаться вверх по каменистой тропе. Подъем оказался очень крутым, а солнце палило прямо над головой. Уже через несколько метров Диана выбилась из сил, и в это время появились вертолеты. При первой очереди Ричард бросился на землю. «Не двигайся! Притворись убитым!» — приказала ему Диана. И тут же вскрикнула и упала рядом лицом вниз: