Изверг - [21]

~~~

Пока он не закончил учебу, его содержали родители; они купили ему квартиру в Лионе, машину, предпочитали вырубить несколько лишних гектаров леса, только чтобы их сын не тратил время на бебиситтинг или частные уроки, зарабатывая себе на карманные расходы. Час истины должен был пробить, когда, окончив институт и женившись, он начал самостоятельную жизнь научным сотрудником в Национальном институте медицины и здравоохранения. И — ничего не произошло. Он продолжал как ни в чем не бывало пользоваться банковскими счетами родителей, на которые у него была оформлена доверенность. Все, что принадлежит им, принадлежит и ему, считал он, и они были вполне с этим согласны, не удивляясь тому, что их деньги регулярно уходят в карман сына, который сам неплохо зарабатывает. Уезжая из Лиона в долину Жекс, он продал квартиру за 300 000 франков и оставил эту сумму себе. А затем, получив место в ВОЗ, сказал или дал понять, что имеет право, как служащий международной организации, на исключительно выгодные вложения с процентной ставкой 18 % и может сделать их для своих родных. Романы, патриоты и противники всяческих махинаций, были не из тех, кто держит свои кровные в швейцарских банках, но инициатива исходила от сына, и этого было достаточно, чтобы они ничего не имели против. Видя, как тают накопления на их счетах, старики даже не думали тревожиться, наоборот, благословляли Жан-Клода, который при всей своей загруженности взял на себя труд распорядиться скромными доходами родителей-пенсионеров. Того же мнения придерживался и дядя Клод, имевший помимо авторемонтной мастерской долю в лесозаготовительной компании, которой управлял его брат: он тоже доверил племяннику несколько десятков тысяч франков, убежденный, что, если их не трогать, они умножатся десятикратно.

На это он жил в первые годы после женитьбы. Флоранс указывала в налоговой декларации весьма скромные заработки, которые ей приносила эпизодическая работа в местных аптеках, а он — 0,00 франка: работая в Швейцарии он, по его словам, налогами не облагался. После того как Флоранс ставила свою подпись, он приписывал на их общей декларации: «профессия — студент» — и прилагал копию студенческого билета. Ездили они на стареньком «вольво», отпуска проводили у родителей, иногда выбирались дней на десять в Испанию или Италию. Они снимали пятидесятиметровую двухкомнатную квартиру за 2000 франков в месяц, которая годилась для молодоженов, но семье с ребенком в ней было уже не так удобно и стало совсем тесно вчетвером, да еще мать Флоранс часто гостила у них неделями. Над ними начали подшучивать. Друзья один за другим покупали дома или строились, только Романы все еще по-походному раскладывали на ночь кресла-кровати, словно застряли в студенческих годах. «Послушай, ты сколько зарабатываешь? — взял его как-то в оборот Люк. — Тысяч тридцать-сорок в месяц будет?» (Он назвал эту цифру как нечто само собой разумеющееся, а Жан-Клод кивнул, подтверждая.) «Мог бы позволить себе что-нибудь получше. А то все решат, что ты скряга или, чего доброго, содержишь любовницу, которая тебе дорого обходится!» Все рассмеялись, Флоранс громче всех, а он пожал плечами и буркнул что-то насчет того, что они вряд ли надолго здесь осядут, ему могут предложить место за границей, два переезда — это для него чересчур. Еще он говорил, что ему претит дух легких денег, витающий над долиной Жекс: не хочет он следовать этой общей тенденции и прививать эти ценности своим детям, для него это вопрос морали, поэтому они и живут скромно. Два объяснения — лень и щепетильность — друг другу не противоречили, напротив, вместе взятые, они создавали образ ученого, отрешенного от материальной стороны жизни. Правда, все задавались вопросом, каково приходится Флоранс, вряд ли столь же равнодушной к удобствам. Действительно, при всей своей непритязательности и безграничной вере в мужа, и она в конце концов сочла, что замечания друзей вполне разумны, и стала настаивать на переезде в квартиру побольше. Он отвечал уклончиво, тянул, говорил, что некогда этим заняться. А сам уже и с текущими расходами едва справлялся.

В год, когда родился Антуан, отец Флоранс вышел на пенсию. Вернее его сократили, преждевременно отправив на пенсию, и предприятие по производству очков, на котором он работал, в порядке компенсации выплатило ему 400 000 франков выходного пособия. Вряд ли Жан-Клод напрямую предложил ему выгодно поместить эти деньги; он, наверно, сказал Флоране, она — матери, а уж та — мужу, так что зять оказался в выгодном положении — не просителя, но благодетеля. Он согласился оказать услугу тестю и поместил его 378 000 франков в женевский банк «УОБ», центральный офис которого находится на набережной Берг. Счет, разумеется, был открыт на его имя, поскольку только его статус позволял делать подобные вклады. Имя Пьера Кроле ни в каких бумагах не фигурировало. Вообще ни Кроле, ни Романы — главные его акционеры — в глаза не видели ни одного банковского документа, который подтверждал бы вклад или начисление процентов. Но надежнее швейцарского банка может быть только швейцарский банк через посредство Жан-Клода Романа. Старики думали, будто их деньги спокойно работают на набережной Берг, и ни малейшего желания прекращать эту работу не имели. На это он и рассчитывал, пока в один прекрасный день тесть не сказал ему, что решил купить «мерседес» и хочет взять со счета определенную сумму. Жена его обеспечена, дети встали на ноги — почему бы не побаловать себя, если хочется?