Изувеченный - [36]

Клер все же огляделась по сторонам в надежде еще раз его увидеть и по возможности внимательнее рассмотреть. Но его нигде не было. А вот запах из мясной лавки все еще казался ей невыразимо притягательным. Особенно учитывая то, что в кусках мяса ей чудились части изрезанных тел.

Глава 18. Злополучная невеста

Венеция, столетия назад

Анджела! В ней не было совсем ничего ангельского. Вопреки имени. Красивое, но озлобленное лицо скорее отталкивало, чем привлекало. Корделия начала замечать, что Анджела красива, лишь после того, как узнала, что именно на ней собирается жениться Донатьен. До этого смуглая невыразительная брюнетка вовсе не казалась ей привлекательной. Правда, говорили, что Анджела происходит из одного из самых знатнейших семейств Венеции и настолько богата, что одна лишь цифра ее приданого для многих заменит самую сказочную красоту.

Для многих. Но не для Донатьена. Он и сам очень богат. Если он выбрал ее, то исключительно за ее внешность. И что же в этой внешности такого особенного? Слишком строгие черты лица, слишком крупные губы, слишком темные глаза, слишком черные волосы и слишком худая фигура. Если это и красота, то довольно своеобразная. Правда, художники на портретах умудрялись изобразить Анджелу довольно миловидной, хотя и стараться для этого им приходилось немало.

Может, вся ее привлекательность заключалась в стройной фигуре и царственных манерах? Но Корделии не нравились эти четко очерченные скулы и непропорционально большой рот. Анджела любила подводить его ярко-красной помадой. Крупные губы концентрировали на себе все внимание, и лицо с мелкими чертами начинало казаться чем-то соблазнительным. Смолянисто-черные волосы часто были убраны под драгоценную сетку, что придавало им особый шарм. Одного пальчика на левой руке как будто не хватало, но Анджела умело скрывала этот недостаток манжетами. Говорили, что пальчик она потеряла во время соколиной охоты. Вроде бы ручной сокол опустился ей на руку именно в тот момент, когда она потеряла перчатку. Но как он мог отклевать ей целый палец? Для Корделии, как и для многих других сплетниц, это оставалось загадкой.

Вот и она стала сплетницей. Корделия с унынием складывала катушки ниток и обрезки тканей в свой короб для шитья. Платье было почти готово. Ей недолго еще тут оставаться. Она и так не ночевала в палаццо, а приходила сюда только на день для работы. Правда, ее рабочее время не было ограничено только дневным временем, и иногда приходилось вышивать вечером при свечах. Это было весьма неудобно. Свечи и лучины давали так мало света, что иногда она боялась ослепнуть, несмотря на свои тайные моления и заговоры, которые обычно помогали ей всегда и от всего. К тому же в оживленных покоях дворца с наступлением темноты все как будто вымирало. Не было слышно ни музыки, ни смеха гостей, ни звуков шумного застолья, что для такого большого палаццо было довольно странно. В богатые дома гостей приглашали так часто, как только могли. Хотя бы раз в день. А здесь их не было даже раза в неделю. Днем дворец выглядел красивым и залитым солнцем, а вечером напоминал мавзолей.

Корделия боялась оставаться здесь по ночам, поэтому старалась закончить шитье как можно раньше. Вот и сейчас ее испугал вид заката. Она неосторожно рванула кружево подола и оторвала целый лоскуток. Что ж, тут ничего не поделаешь. С недавних пор она начала отрывать целые куски от верхних юбок наряда. Благо пышное платье было так присборено и обильно расшито различными украшениями, что отсутствие кружева то здесь, то там незаметно. Подвенечный наряд напоминал морозный снежный узор с вкраплениями жемчуга и витых золотых нитей. Платье, достойное снежной королевы. Его должен был оттенять золотой налобный обруч с фатой, но сама Корделия охотнее смастерила бы к нему венок из снежинок. В Венеции среди вычурных гондол и каналов такой наряд будет выглядеть экзотическим, но Донатьен именно этого и добивался. Он хотел, чтобы невеста была похожа скорее на привидение, чем на будущую жену будущего дожа. Иногда казалось, что он сам еще не знает, для какой именно женщины заказал это платье. У Корделии создалось впечатление, что ему хотелось, чтобы ярды атласа были скроены, как роскошный саван, а не как торжественный свадебный наряд. И казалось, что он ищет не невесту, а жертву.

Корделия вспомнила, как они познакомились. Как он целовал ее руку, измазанную кровью. Прямо здесь, над этим платьем. Капли крови все еще алели на нем чуть пониже увитой золотым шитьем талии. Поскольку отчистить их оказалось невозможным, девушка прикидывала, чем бы их можно было зашить: кружевной лентой, галуном, шелковым цветком или бисером. А может, вышить в этом месте инициалы невесты. Почему-то последняя идея показалась ей неприемлемой.

– Оставь как есть, – снисходительно бросил Донатьен. Его кровавые пятна на подвенечном платье совершенно не волновали, как будто само собой разумелось, что они должны там быть.

Корделию удивила его беспечность. Ведь он-то женится первый раз в жизни. Это его нареченная уже не раз успела побывать замужем. А он сам – юный и холостой. Загляденье для всех горничных и служанок, работавших здесь. И вместе с тем он почему-то вызывал у них некоторую боязнь.