Изумрудные ночи. Книга 1 - [4]

Трейс весело глянул на приятеля.

— Даже если и так, признаваться в этом они явно не намерены. Мне не удалось подрядиться переводить старушек через дорогу, не то что вести кого-то в горы или в джунгли. Нет, Джил, думается, Бентворт что-то скрывает. В конце концов, последняя экспедиция была снаряжена на его денежки, и он пообещал проследить, чтобы я никогда больше не получил работу. Он сдержал слово.

— Возможно, у Бентворта было время подумать, и он понял, что ты ничего не мог тогда поделать. А кроме того, ты, как мог, уговаривал этих ослов повернуть назад, разве нет?

— Именно это я и говорил следователям… понимаешь… они мертвы, а мертвые порой говорят громче, чем живые. — Трейс покачал головой. — Не стоит в это ввязываться.

Джил резко выпрямился, по голосу чувствовалось, что он разозлился.

— Мне и в голову не приходило, что ты трус, Трейс Тейлор! Посмотри на себя! Ты сидишь в этой дешевой комнатенке и вылезаешь из нее только, чтобы купить виски или найти женщину. А что ты собираешься делать, когда деньги кончатся? Грабить банки?

Трейс подскочил как ужаленный, глаза заблестели опасным блеском, огромные руки сжались в кулаки. Он достаточно долго смотрел на приятеля, не говоря ни слова. Джил, не дрогнув, встретил этот взгляд; ярость, клокотавшая в глазах Трейса, не смутила его. Постепенно напряжение стало спадать; медленно разжав кулаки, Трейс опустился на место. Потом задумчиво произнес:

— Возможно, ты прав. Письмо у тебя с собой? С меня не убудет, если я встречусь с этим Брэсфилдом и выясню, каким образом он связан с Бентвортом. — Трейс поскреб заросший густой щетиной подбородок и добавил: — Но у меня нет никакого желания вести еще кого-то в Анды. Поиски Вилькапампы — черта с два. Это место проклято.

— Только не рассказывай, что ты веришь в эти древние россказни, — рассмеялся Джил.

— Раньше не верил, но в прошлый раз… — Голос Трейса звучал не так, как обычно. Он замолчал и уже спокойно добавил: — В прошлый раз было так, как если бы во всем, что мы ни делали, был чей-то злой умысел. Я никогда не видел ничего подобного. Веревки, с которыми в предыдущий день все было в порядке, оказались непригодными на следующий. Запаянные банки с продуктами оказались открытыми, и в них копошились змеи. Нет, я не собираюсь вести еще одну экспедицию в Вилькапампу даже за все золото Перу!

Глава 3

Профессор Брэсфилд мерил палубу нетерпеливыми шагами, он почти танцевал от радости, видя приближающийся берег.

— Мы почти прибыли, Бетани! — пытался он перекричать шум. Пронзительные глаза блестели за толстыми стеклами очков, лицо освещала широкая улыбка, что заставило его дочь улыбнуться в ответ.

— Должна признаться, я думала, что мы никогда не доплывем, — произнесла она, балансируя на качающейся палубе. Теперь она могла держать равновесие даже во время самых сильных штормов. По мере продвижения к югу от экватора становилось все жарче. В Калифорнии сейчас зима. Здесь тепло и влажно. Блестящие пряди густых каштановых волос касались шеи, и Бетани мрачно подумала, что стягивать волосы в узел на затылке — наименее жаркая прическа. Из соображений удобства на ней были брюки, а не юбка, блузка из тонкого хлопка была почти без рукавов.

Профессор Брэсфилд, слегка шокированный ее решением отложить на время юбки, согласился, когда она растолковала ему, насколько это практично. Его смущало лишь то, как соблазнительно обтягивали брюки ее длинные, стройные ноги.

— Выглядишь… совсем… выглядишь женщиной, — пробормотал он таким несчастным голосом, что Бетани рассмеялась.

— Я и есть женщина, папа!

— Ты уверена, что это нужно выставлять напоказ? — Он с натянутой улыбкой потрепал несколько выбившихся прядей ее волос. — Мне бы не хотелось, чтобы какой-нибудь красивый искатель приключений похитил тебя после первого же брошенного в твою сторону взгляда, — добавил он; это должно было быть легким поддразниванием, но голос почему-то звучал вяло. В наступившей тишине он увидел промелькнувшую в глазах дочери боль.

— Прости меня, Бетани. Вечно я что-то не то…

— Дело не в тебе, папа. Дело во мне. — Она улыбнулась и пожала плечами. — Я не могу допустить, чтобы Стефен так повлиял на меня. Всего лишь одно червивое яблоко среди множества людей. Я не намерена всю жизнь оставаться эмоциональной калекой.

Однако сказать проще, чем сделать, подумала она, когда отец оставил ее у перил наблюдать за приближающейся линией берега, а сам отправился последить за тем, как пакуются остатки багажа.

Два года назад Стефен Эйверилл ухаживал за Бетани, завоевал ее и потом бросил; память об этом была столь же остра, как уколы наконечников амазонских копий, которые коллекционировал отец. Почему? Почему она не могла забыть его? Забыть ту боль, которую он причинил, забыть унижение женщины. Но по крайней мере она научилась не принимать всерьез красивых бойких молодых людей с повышенным интересом к молоденьким леди. Стефен сделал ей одолжение, признавшись, что не сможет всю жизнь быть привязанным к одной женщине. Если бы он поведал об этом до того, как она успела в него влюбиться…

Стараясь избегать мыслей о Стефене, Бетани обернулась и встретила приближающегося отца ослепительной улыбкой, за которой она хотела спрятать снос настроение.