Изумрудное пламя - [17]

Все девушки каравана – Эмеральда, Труди и ее сестра Кэтти – стояли на берегу реки, не решаясь попробовать воду: достаточно ли она теплая, чтобы искупаться. После ужина все мужчины обычно собирались у костров поболтать и обсудить свои проблемы. Старый Рэд пиликал на скрипке что-то заунывное, кто-то смеялся.

– Я думаю, вода слишком холодная, – предположила Кэтти, – и еще здесь могут водиться змеи. Я лучше не буду.

Кэтти была такой же хорошенькой, как и ее сестра, но характеры у них были совершенно разные. Буквально в каждом слове Кэтти звучала какая-нибудь жалоба. Ей не нравилась Миссури, не нравились черные мухи, что летали повсюду, не нравилась еда, и ей совсем не хотелось ехать в Калифорнию. Более того, она склонна была винить Труди в том, что семья решилась на это путешествие.

– По-моему, вода то что надо, – возразила Труди. – Эмери, а ты как считаешь? В конце концов мы здесь уже несколько недель. У меня такое ощущение, что я уже покрылась коркой грязи. Ты все равно не отмоешься ушатом воды в палатке. Я решила, что следует искупаться. Больше того, я отмоюсь как следует.

Кэтти открыла рот.

– Труди, ты не сделаешь этого, папа сказал…

– Папа не говорил мне, чтобы я ходила замарашкой, Кэтти!

– Да, но не так!

Под удивленным взглядом Эмери Труди стянула платье.

– Вымыться можно, только раздевшись догола, дорогая сестренка. Присоединяйся!

– Как догола? А если кто-нибудь увидит?

– Ерунда! Они все заслушались скрипкой. В любом случае мы будем под водой, где меня голой смогут увидеть только рыбы. Эмери, присоединяйся! Обещаю, тебе понравится! Самое приятное ощущение!

– Я… Я не могу. – Краска смущения залила лицо и шею девушки.

Труди успела раздеться до корсета и панталон. Стянув с себя последние одежды, она обнажила белое тело с рыжеватым пушком, покрывающим самую интимную часть, и полные круглые груди с розовыми сосками.

– Давай, – продолжала звать она. – Нас никто не увидит! Или ты такая же стеснительная, как моя сестра? Тогда оставайся в панталонах. В любом случае ты станешь чище, и поверь, скажешь мне спасибо. То ли еще нас ждет! Папа сказал, что дальше воды не будет на мили вокруг, нам придется все время глотать пыль и утопать в грязи.

Труди прыгнула в воду, разбросав во все стороны брызги, очутившись по пояс в реке. Вскоре она отплыла подальше, так что из воды торчало только лицо, казавшееся белым в последних лучах заходящего солнца.

Эмеральда не знала, как поступить. Она не принимала ванны с тех пор, как уехала из дома. Кожа ее зудела. Решившись, наконец, она сняла туфли и платье, оставшись в корсете и нижней юбке. Если бы сейчас ее могла видеть тетя Анна…

Но здесь ее нет, напомнила себе девушка. Здесь она одна, без тети. И ей надо вымыться. До сих пор она даже не отдавала себе отчета в том, как нуждалась в купании.

Оставив Кэтти на берегу, она подошла к Труди.

Вода ласкала ее тело прохладными легкими прикосновениями. Подражая Труди, она присела в воде, так что вода плескалась у подбородка.

– Ты хорошо плаваешь? – спросила Труди.

– Не очень, – призналась Эмери. – А ты?

– Я плаваю по-мужски, саженками, но у меня не очень хорошо получается. Мои братья отлично плавают, но я задыхаюсь и не могу за ними угнаться. И потом отец угрожает выпороть меня, если увидит, что я плаваю.

– Выпороть? Почему?

– Он считает, что плавание не женское занятие. Наверно, боится, что я увижу братьев голыми.

Девушки продолжали плескаться и разговаривать. Кэтти куда-то пропала, наверное, пошла в лагерь, и они остались вдвоем, наслаждаясь прохладой реки и последними лучами солнца.

Вдруг они услышали шум на берегу.

Эмери напряженно прислушалась.

– Что бы это могло быть? Не иначе, что кто-то пришел сюда купаться!

Но Труди продолжала весело брызгаться и хохотать.

– Может, нам лучше одеться, – предложила Эмери, направляясь к берегу.

В какое неприятное положение они попали! Труди совсем голая, и Эмери почти без ничего, ее нижнее белье намокло и прилипло к телу. Сейчас она ругала себя за то, что поддалась искушению.

– Кто там плещется? – послышался голос Бриджмена. Он вел на водопой лошадь. Он был без шляпы, на лице играла улыбка. Эмери видела, как ветерок трепал его светлые волосы, закатное солнце высвечивало его четко очерченное лицо с упрямым подбородком, а глаза его, смелые и смеющиеся, смотрели на нее с неподдельным изумлением.

– О, – Эмеральда, едва не оступившись, сделала шаг назад, прикрывая грудь руками, не отдавая себе отчета в том, что ее усилия напрасны: мокрая ткань открывала взгляду безупречную форму ее груди, каждую деталь ее фигуры, вплоть до маленьких торчащих сосков. Если бы было немного темнее! Если бы он сюда не пришел!

– Вижу, вы принимаете ванны. – Он улыбнулся, взгляд его скользнул по ее телу.

– Если бы вы были настоящим джентльменом, вы бы повернули назад и дали бы нам с Труди одеться…

Мэйс Бриджмен усмехнулся.

– Но я вовсе не джентльмен! Куда мне до него! Я – проводник, почти дикарь. И еще я – естествоиспытатель, когда у меня есть для этого время. – Он продолжал дразнить ее. – И я считаю своим долгом оставаться здесь и сторожить вас обеих от индейцев или других злоумышленников, которые, чего доброго, украдут ваши платья. Или, что еще хуже, вас самих.