Израненные - 2 - [8]

– Ты ранена?

Я качаю головой. Мое сердце бешено колотиться. Я теряю всю свою ярость, которая сводила меня с ума. В мыслях я реву словно лев, но, когда говорю, звучу, как мышка.

– Что ты здесь делаешь? Ты следил за мной?

Питер сжимает губы и затем улыбается мне, словно злится.

– Да, следил. Я не думал, что ты уедешь без меня. Не думал, что ты уедешь посреди схватки.

– Схватка окончена. Ты сказал, если я уйду, могу не возвращаться, так что я не вернулась.

Питер выдыхает. Его злость исчезает, и он смотрит на меня с раскаянием в глазах, от чего я хочу растаять в его объятиях. Питер мгновение рассматривает меня, а затем говорит Милли:

– Ты не можешь бросить учебу в конце года. Возвращайся в университет, прежде чем кто-то хватится тебя.

– Но была чрезвычайная ситуация и…

– Это не в счет. Ты не сможешь нормально закончить. Все профессоры завалят тебя на экзамене,– Питер бросает ей ключи от своей машины. Милли ловит их. – Отгони мою машину назад. Я останусь с Сидни.

– Нет, не останешься. Милли поедет со мной, а не ты, – я скрещиваю руки на груди. Моя голова качается из стороны в сторону, когда я говорю последние два слова. – Я возможно и жила в Техасе несколько лет, но я все еще девушка из Джерси.

Питер ухмыляется мне, затем говорит Милли.

– Брось мою сумку на переднее сиденье,– Милли делает это. Я награждаю ее злобным взглядом. Я выпучиваю глаза и пожимаю плечами.

Всем своим телом я пытаюсь сказать: «Какого черта», и именно это я и имею в виду.

Милли улыбается мне лучезарной улыбкой.

– Я думаю, так будет лучше для тебя. Тебе нужно поехать, и, похоже, у вас двоих есть проблемы, которые нужно решить,– я хочу убить ее, но слишком шокирована ее предательством, чтобы говорить. Я просто стою там с открытым ртом.

– А ты,– говорит она Питеру и подходит к нему, толкая его в грудь,– если ты обидишь ее, если хоть пальцем ее тронешь, я достану пистолет отца и застрелю тебя. Это обещание, не угроза,– Милли настолько маленькая и милая, что все выглядит так, будто ему угрожает фарфоровая кукла.

Питер усмехается ей.

– Господи, не хочу ни один из вариантов.

– Чертовски верно,– Милли снова смотрит на меня. Я так зла на нее, что не могу говорить. Мои руки плотно сжаты на груди. Она знает, какой преданной я себя чувствую.

– Иногда тебе необходимы друзья, Сидни. Ты не можешь делать все сама. Позволь кому-нибудь помочь тебе,– я ничего не говорю ей. Милли неловко улыбается, залезает в машину Питера, и уезжает, оставляя меня позади.

Питер стоит рядом со мной. Он сжимает челюсть, прежде чем сказать:

– Нам надо поговорить.

– Не о чем говорить.

Глава 6

Я сижу на пассажирском сиденье, глядя в окно на ночное небо. Ощущаю себя потерпевшей от крушения поезда. Это странно, но думаю, что уже горюю и оплакиваю свою мать. Я сижу, восстанавливая те воспоминания, которые были потеряны, но которые всплывают в моем разуме время от времени. Рука смерти – это единственное, что способно их освободить. Я вижу себя на качелях и знаю, что мне не больше трех лет. Мама подталкивает меня, и я стараюсь оглянуться на нее, из-за чего мои волосы путаются. Я чувствую это, словно происходит все сейчас. Я помню слезы, которые текли по моим щекам, и как я боялась. Моя мама распутала мне волосы и держала меня. Это не то воспоминание, которое я обычно вспоминаю, но сейчас оно всплыло. Тогда моя мать любила меня. Интересно, что она скажет, когда я появлюсь в дверях.

Холодок бежит по спине, заставляя меня дрожать. Уже поздно, послеобеденное время. Я сгоняю мурашки со своих рук, пытаясь избежать взгляда Питера. Мы не говорили с последней остановки. Я чувствую себя преданной. Словно кто-то вывернул меня наизнанку. Мне не нравится, что я чувствую его взгляд на себе. Это заставляет меня хотеть открыться и излить душу. Я хочу обратно моего Питера, но он ушел. Тот Питер никогда и не существовал.

Проехав мимо нескольких съездов, Питер съезжает с дороги. Мы в небольшом городке в Теннеси. Это холмистая местность в отличие от той, где мы были в Техасе, где в основном ровная, как сковорода, поверхность. Я ерзаю на своем сиденье и смотрю на Питера. Он выглядит так весь день. Я не могу сказать, зол он или раздражен.

Мне все равно.

Да, продолжай говорить это себе.

Питер сворачивает на темную парковку и останавливается перед входом в старый отель. Одинокий желтый фонарь освещает входную дверь.

– Что мы делаем? – я не хочу останавливаться здесь. Это место похоже на то, что принадлежит Норману Бейтсу³.

– Нам нужно остановиться на ночь, а это единственное свободное место,– он замечает выражение на моем лице и добавляет: – Не волнуйся. Все будет хорошо. Я останавливался здесь прежде,– Питер выключает двигатель и вылезает из машины. Затем он обходит ее, открывает мою дверь и протягивает руку, ожидая, что я выйду.

На самом деле я не хочу выходить, но, в любом случае, делаю это, только не принимаю его руки. Питер качает головой и потягивается, когда отворачивается от меня. Его рубашка задирается, и я могу хорошо разглядеть его красивое тело, в том числе и место, отмеченное шрамом. Шрам наводит меня на вопросы. Питер может драться, но не делал этого прошлой ночью. Мне интересно, дрался ли он в ту ночь, когда нож угодил ему в бок. Такое ощущение, что эта история не так проста, есть что-то, что он не рассказал мне.