Израненные - 2 - [48]

–Давай больше не слушать Шона, никогда, ладно?

–Это самая блестящая идея, которую я когда-либо слышал. Согласна?

Глава 27

Быстро нажимая на кнопки экрана, я отвечаю на сообщение Милли и кладу телефон на стол. Прошло несколько дней, а я пока что не надумала возвращаться. Милли сдала математику и поняла, что я не покончила с делами. Я попросила ее не волноваться и отложила телефон. Просто я пока что не хочу оставлять отца. Ему нравится, что я рядом. Он улыбается только тогда, когда входит в комнату и видит меня. На его лице в этот момент всегда удивление, словно он забыл, что я вернулась.

Питер поднимает на меня глаза. Папа позволил ему спать на диване, что отчасти помогает. Если я не могу уснуть, то спускаюсь вниз и сижу с Питером на диване. Он обнимает меня, и мы до рассвета смотрим телевизор.

Мне удается вырубиться на несколько часов. Я постоянно напоминаю себе, что со временем тиски на моем сердце ослабнут, и в конечном итоге исчезнут, и я снова буду счастливой.

Питер накалывает на вилку блинчики. Тетя Бет все еще готовит для нас. Изначально я думала, что она здесь ради отца, но думаю, она здесь ради себя самой. Они с мамой были хорошими друзьями, и, могу сказать, что моя тетя чувствует себя лучше, когда готовит на кухне. Скоро я стану толстой, ну а мистер Индейка разжиреет. Птица ест абсолютно все, что не доедаю я, и она реально любит бекон. Я подумываю о том, чтобы взять килограмм сырого бекона и прикрепить к крыше во дворе, чтобы мясо свисало с края. Как делали в старые добрые времена для птиц.

– Прекрати скармливать бекон этому чудовищу, – Питер наклоняется и выхватывает у меня полоску бекона.

– Тут еще много бекона, дорогуша, – кричит тетя Бет из кухни.

Я выхватываю бекон, когда Питер пытается съесть его, и он кусает воздух. Я смеюсь и кидаю мистеру Индейке.

– Достань себе свой.

– Ты не сделала это, – говорит Питер после минуты пребывания в шоке. Он загорел, волосы взъерошены, на лице двухдневная щетина. Темная футболка липнет к его груди, делая его глаза до невозможного синими. Без предупреждения, Питер наклоняется ко мне и начинает щекотать.

Я почти подпрыгиваю на месте, пытаясь увернуться от его рук, но в дверях появляется тетя Бет. Она ударяет его лопаткой. – Не за этим столом, юноша.

Я хохочу, потому что он доктор наук, а моя тетушка отчитывает его, как ребенка. Это очень смешно, и Питер понятия не имеет, что с этим делать. Он, наконец, сдерживает улыбку и говорит:

–Прошу прошения, мэм. Этого больше не повторится.

– Мэм?– тетя Бет сверлит его взглядом. – Сколько ты думаешь мне лет?

Я указываю на Питера и смеюсь. – Давай, доктор Гранц, поцелуй ее в задницу и извинись.

Он выглядит сбитым с толку. Это обращение актуально в Техасе, но здесь женщины реагируют на него, словно они старые и дряхлые. Я продолжаю хихикать и тоже получаю смачный удар лопаткой.

Тетя Бет качает головой.

– Манеры за столом, Сидни. И прекрати подкармливать эту живность. Он никогда не уйдет, если ты будешь каждый день давать ему бекон.

– Я никогда не уйду, если будете каждый день подкармливать меня беконом,– говорит Питер тете Бет. Это правильные слова, потому что она улыбается.

– Прекрати,– затем она берет его тарелку и говорит:– Давай положу тебе еще.

Питер играет своими бровями, скрестив руки на груди. Он откидывается на стуле так, чтобы он тот стоял лишь на двух ножках, и одаривает меня самой нахальной улыбкой, которую я когда-либо видела. – Я нравлюсь ей больше чем индейка.

– Ты нравишься всем больше чем индейка.

– А что насчет тебя?

– В данный момент или вообще?– я не смотрю на него. Я отщипываю кусочек от маффина, по крайней мере, планирую это сделать, но Питер забирает его из моих рук и кладет на тарелку.

Я медленно поворачиваюсь к нему и вижу, что Питер доволен собой.

– Ты отвратителен.

– Тебе нравится это.

Я изображаю удивленную улыбку и толкаю его в плечи. Стул выскальзывает из-под него, и Питер оказывается на полу. Именно в этот момент появляется тетя Бет.

– Достаточно. Если вы хотите вести себя, как дети, то ступайте на улицу,– она кладет бекон на тарелку Питера, поднимает его и сует в его руки, прежде чем выгнать нас. – Ну же. Берите свои вещи и ешьте снаружи. Вон!

Стараясь не рассмеяться, я хватаю тарелку и иду на улицу, прикусив язык. Питер следует за мной с шокированным выражением на лице. Когда мы садимся на качели, он подсаживается ко мне ближе и говорит:

– Она выставила нас.

Я начинаю громко смеяться и толкаю его в плечо.

– Ну, ты и задница.

– Сидни, сосредоточься на чем-то помимо моей задницы. Думаю, мы просто довели твою тетю. Она выгнала нас во двор вместе с птицей, – мистер Индейка выбирает этот момент для своей жутковатой прогулки в поисках пищи. Я бросаю ему бекон Питера. – Ты не сделала это.

– Похоже, что сделала. Что собираешься с этим делать, профессор? – я наклоняю голову и складываю руки на груди.

Питер смеется и бросается на меня. Половина еды с моей тарелки опрокидывается на меня, остальное летит вниз под качели.

– Ты отвратителен!

– Как ты и сказала,– Питер толкает меня, из-за чего я оказываюсь на спине, а он склоняется надо мной. Он не сжимает мои запястья, поэтому все в порядке. Плюс ко всему, на моем лбу яичный желток, словно в меня стреляли из курицы. Питер проводит пальцем по лбу, размазывая желтую консистенцию по моим щекам, образуя сердечко.