Изолированный стаб - [26]

Я спросил:

— Это что?

Мне удивлённо ответили:

— Мы же на фронтире, это не внешка обдолбанная. У нас каждая броня наперечёт, кроме муров залётных и сектантов укуренных, у нас все с пониманием. Вот. Схему пишем. Чтобы при разминировании не подорвались.

— И что? Танк не возьмут?

— Возьмут, но если встретим где, то отдадут. Ну там, или договоримся. За ремонт заплатим или выкупят по себестоимости.

— Даже так?

— Хе-х, брат, привыкай к цивилизации! У нас тут всё строго, пиплы друг другу помогают, если человеки, конечно.

Пацаны поглотали пыли, а меня всунули в уцелевшую броню и на моё предложение разделить невзгоды сделали такое страшное лицо, что я без пререканий влез в люк и сидел тихой мышкой. Доехали на удивление, без приключений, очевидно, твари сбились в орды и просто так не ходили.

Вот уж не ожидал увидеть здесь цивилизацию. Я-то думал, что наш, какой-то локальный умелец мобильную сеть открыл, ан нет. Тут связь была везде. Оказывается, что даже на нежилых стабах стоит вышка мобильной связи, к ней прикручены солнечные батареи, и работает.

Какие-то сети просто передают сообщения. Девушка говорит елейным голоском: «Вы попали в зону заражения, с вами связывается МЧС, возможно, некоторые граждане будут вести себя неадекватно, вы это поймёте, поскольку они захотят вам нанести тяжёлые телесные повреждения, укусить, на некоторых их частях тела бывают наросты и т. д.». Станции почти везде объединены в единую сеть. Это, конечно, не как в моём мире, когда стоишь по колено в грязи, с удочкой в руках, в Богом забытой деревне и копаешься в смартфоне, но залезть на крышу грузовика и сделать звоночек или СМС отправить всегда можно. Конечно, в Стиксе не везде электроника работает, но я впечатлился. Круто тут кто-то очень рулит, прямо хозяин.

Мы приехали. Я думал, меня везут к ребёнку большой шишки, отправили за мной броню, экспедицию целую организовали, но, оказывается, шишка приказал объехать со мной все поселения, до которых смогу дотянуться, причём никого особо не ставили в известность о моём умении. Местным просто сказали, что приедет знахарь, который сможет посмотреть более точно, переродится ребёнок или нет.

Быстренько сгоняли детей, кое-кого уговаривал, кое-кого нет, если был ребёнок как у Насти Лёни, который не хотел пока договариваться, то забирали с собой, и наш караван катил к следующему населённому пункту. Настроение у меня было препаршивое. Математика, конечно, говорит, что один к ста или один к десяти — есть разница, но вот как-то оно всё равно не очень радует.

Потом заходили в следующее селение и следующее, и везде одно и то же. Высокие стены, народ суетится, ждёт орду. Везде крупнокалиберные пулемёты, стены доращивают, посты укрепляют, ставят колючую проволоку. А мы, на своих БТРах, едим от одного поселения к другому, танки у нас сразу отобрали.

Глава 19 Тяжёлое, но нужное умение

— Эльвирочка.

— Как тебя зовут?

— Эльвирочка.

Тяжело разбирать такие длинные имена, когда их произносят трёхлетние дети.

— Поздоровайся с дядей, Эльвирочка.

Беру руку. Просто обычная рука, ничего. Эльвирочка. Они же совсем маленькие, лет трёх и веса килограмм по двенадцать-пятнадцать. Это самый возраст, когда дети начинают оборачиваться. Родители их стараются сильно не раскармливать, вдруг произойдёт чудо и появится волшебная пилюля. И волшебная пилюля появилась. Но, к сожалению, один к десяти, больше не могу. Нет, Эльвирочка, нет. У её родителей, скорее всего, точно не будет белой жемчужины. Улыбаюсь в ответ, маленькие, они всем улыбаются, и вычёркиваю из списка.

— Ванечка.

— Как тебя зовут?

— Ванечка, — и улыбается, я улыбаюсь в ответ.

Ну конечно, у меня, наверное, лицо такое улыбательное. Вот всю жизнь улыбаюсь, и мне в ответ тоже. Бывает, со мной просто незнакомые люди здороваются, идёшь по улице, смотришь на людей и улыбаешься безо всяких причин, и они думают, что ты их знаешь, и на всякий случай здороваются. Дети чувствуют. Ванечку тоже вычёркиваю из списка.

Каждый раз разный процент, с кем можно договориться. Где-то, бывает, приезжаешь в посёлок и пополам, а где-то бывает, вот уже какой ребёнок — и ни одного, хотя бы намёки, но нет. Вычёркиваю из списка следующего малыша.

Эти бумажки отдадут семье через несколько дней после моего отъезда, чтобы всё выглядело серьёзно и не было погони спятивших от горя родителей. Вот почему детей Стикса называют детскими именами? Сами все они с кличками, а детей называют детскими именами. Может, легче бы было вычёркивать? Нет, не легче, я-то вижу, кого вычёркиваю. Делаю, что могу, но такое у меня сильное, уникальное и страшное умение. Один к десяти, может, один к девяти. Никогда не считал, страшная это арифметика. Иду к следующему ребёнку.

Вот так и ехали, во всех стабах, всё одинаково. Тебя расталкивают, разговоры с детьми, опять один к десяти, везде крупнокалиберные пулемёты, везде скорострельные 30-ки. Раздражённый, злой, уставший, вваливаешься в БТР, чтобы тебя снова растолкали в новом посёлке.

— А мы о твоих умениях сильно и не распространялись. Ты для всех был лишь очень-очень крутой знахарь, который может более достоверно посмотреть, переродится ребёнок или нет.