Изольда Извицкая. Родовое проклятие - [24]
Жили мы весело. В половине девятого должны были быть на занятиях, где нам преподавали серьезные дисциплины: историю театра (начиная от средневековья и кончая всеми периодами нашего — русского и советского театров); литературу — западную, русскую, советскую; драматургию театра. И такие замечательные дисциплины, как марсксизм-ленинизм, истмат, политэкономия.
Однажды на Кубе в университете у меня была пресс-конференция с его убеленными сединами преподавателями. Это был момент становления социалистической Кубы во главе с Фиделем Кастро. Когда встреча перевалила за два часа, переводчица пристыдила респектабельных седых мужей (женщин там вообще не было, а разговор шел по-крупному). Преподаватели хотели знать — что такое реализм, что такое социалистический реализм, бесплатные — обучение, здравоохранение, финансирование культуры и искусства… Им хотелось лучше постичь нашу жизнь, а то они считали, что в России по-прежнему медведи по улицам ходят с цыганами на цепи. Так вот они потом признались, что ни одна звезда в мире не ответила бы и на половину тех вопросов, на которые с легкостью ответила я. И они слушали, разинув рот, мои рассказы — про мою собственную жизнь.
Так что в институте мы занимались по-крупному и по-настоящему, а не то, что «нас учили понемногу чему-нибудь и как-нибудь». У нас были потрясающие, изумительные педагоги по всем дисциплинам, начиная с мастерства актера, танцев, сценического движения и кончая историей театра и литературы, музыковедением, изобразительным искусством… И кино смотрели — начиная с поезда, который двинулся сто с лишним лет назад — и до наших дней. Поэтому и знали всех и вся. А не то что теперь, когда спрашивают в шоу, а ответ нужно выбрать из трех вариантов…
Дипломных работ на курсе защищалось несколько. Были среди них и самостоятельные. Я же, прозанимавшись год под крылом своих любимых педагогов, начала сниматься в кино и приезжала только на экзамены. И все же моменты, когда я занималась со всеми, отлично помню. Самое большое впечатление от Изольды доставила тогда ее пантомима. Она была героиней такого замечательного произведения Петра Ильича Чайковского, как «Франческа да Римини». Это совершенно потрясающая, грандиозная музыка… Изольда изображала Франческу. Она была бесподобна, потрясающе хороша! Такая вся бело-розовотелая. У нее было совершенно белоснежное лицо, бархатные карие глаза, маленький пухленький рот, совершенно дивная улыбка, когда она поступила в институт, — роскошные золотисто-русые с дымкой косы. Вся такая томная, ласковая… Помню ее любимым обращением к девочкам было слово «лапа». Она произносила его так неспешно-музыкально, словно делала тебе подарок. И еще у нее был звонкий и очень заразительный смех, когда она хохотала.
На съемочной площадке мы с ней встретились на фильме «Доброе утро». Играли подружек. Она меня там все время наставляла, учила жить, говорила: «Ну, Катенька, ну, как же ты будешь без меня? Ты же без меня пропадешь!» В жизни все было наоборот. Это я всегда возглавляла наш дуэт. А она вся такая вальяжная, тихая, спокойная…
В институте Изольда всегда жила какой-то своей, замкнутой внутренней жизнью. Вроде и была со всеми — у нас был очень дружный курс, и в то же время сама по себе. Мало кто знал ее изнутри. Сначала мы жили в разных комнатах общежития, когда я училась у Ванина. Потом, когда я перешла на их курс, нас поселили вместе. Несколько раз я оказывалась свидетельницей каких-то моментов, о которых никто, кроме меня, не знал. Так, все свои мысли и переживания Изольда записывала в дневник. И девчонки как-то его обнаружили и обнародовали. Что тут началось… Она чуть не ушла из института.
Дневник выкрали трое. Среди них была Дана Столярская. У нее очень трагическая судьба. Ее родители-поляки погибли, когда фашисты вошли в Польшу. Перед войной они успели сбежать в СССР, но были репрессированы, и дочь воспитывалась в детском доме. Когда она стала взрослой и наступили другие времена, Дана посетила Польшу и узнала, что именем ее отца был назван то ли завод, то ли улица, сейчас уже не помню. Сама Дана была непростым, достаточно нервными и очень строптивым человеком. Наверное, в ней говорили польские крови и то, что она выросла в среде недоброжелателей. Непросто тогда приходилось дочери врагов народа. Возможно, поэтому у нее и не сложилась творческая судьба. Она в основном работала на дубляже. Когда-то ее звали даже дублировать в кадре Любовь Петровну Орлову, по-моему, в «Русском сувенире». В жизни Дану тоже ожидали большие разочарования.
А тогда с дневником… Девчонки полезли, прочитали, стали обсуждать. И сделали его достоянием общественности. И Изольда неожиданно куда-то исчезла. Никто ничего о ней не знал несколько недель. Я безумно за нее волновалась и боялась — вдруг что-то случилось. Но потом Изольда объявилась и была вызвана на личную беседу с Ольгой Ивановной и Борисом Владимировичем. О чем там шла речь, никто не знает, но, думаю, Изольда была вынуждена рассказать всю правду — и про дневник, и про свою любовь в Ленинграде… И была прощена. Но эта рана, вероятно, осталась в ней навсегда. Такое не забывается. Знаю по себе — у меня подобное произошло в детстве. Я увидела, что все мои подружки что-то там такое пишут. И я тоже придумала себе любовь, хорошенечко ее расписала… А мама эту писанину обнаружила и так мне всыпала, так отхлестала этой тетрадочкой, которую я разрисовала под дневник, что я до сих пор помню каждый ее удар по лицу, и то, с какой издевкой она потом об этом говорила… Поэтому мне понятны были чувства Изольды. У меня вообще потрясающая способность — ставить себя на место страдающего человека.
Георгий Юматов – неистовая, трагическая личность. Фронтовик, освободитель Вены, обладатель нескольких боевых наград, среди которых очень редкая – медаль Ушакова. Сколько раз судьба на фронте и в мирной жизни дарила ему шанс выжить…Мечта звала его в море, случайность привела в кино. Известность пришла к актеру в середине 1950-х, когда для миллионов зрителей он стал «своим парнем» и кумиром поколений. На пике популярности с присущим ему героическим романтизмом Георгий Юматов в кино сыграл немало. «Они были первыми», «Разные судьбы», «Рядом с нами», «Очередной рейс», «Жестокость», «Стряпуха», «Один из нас», «Не забудь, станция Луговая», «Офицеры»… Эти и многие другие фильмы сделали его одним из самых знаменитых актеров 60-70-х годов XX века.
Поистине всенародное признание получили актерские и режиссерские работы Леонида Быкова – кумира миллионов зрителей. Его роли в фильмах «Укротительница тигров», «Максим Перепелица», «Добровольцы», «Майские звезды», «Алешкина любовь», «В бой идут одни старики», «Аты-баты, шли солдаты…» достигают предельной жизненной достоверности и убедительности, подлинного мастерства, наделены неповторимым обаянием. Артист редкого дарования, он нашел свою тему и в режиссуре. Его фильмы о Великой Отечественной – реквием русскому солдату, не вернувшемуся с войны.
Вячеслав Тихонов – целая эпоха в нашем кинематографе, символ благородства и настоящего мужского обаяния. Бог наградил его не только притягательной внешней красотой и врожденной статью, но и необычайным артистическим талантом, который он сумел превратить в высший пилотаж профессионализма и мастерства. Герои Тихонова в фильмах «Мичман Панин», «Дело было в Пенькове», «Война и мир», «Доживем до понедельника», «Семнадцать мгновений весны», «Белый Бим Черное ухо» любимы зрителями не одного поколения.Однако при всех своих знаменитых ролях и активной творческой жизни, сам Вячеслав Васильевич так и остался для многих загадкой…
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.
Автобиография выдающегося немецкого философа Соломона Маймона (1753–1800) является поистине уникальным сочинением, которому, по общему мнению исследователей, нет равных в европейской мемуарной литературе второй половины XVIII в. Проделав самостоятельный путь из польского местечка до Берлина, от подающего великие надежды молодого талмудиста до философа, сподвижника Иоганна Фихте и Иммануила Канта, Маймон оставил, помимо большого философского наследия, удивительные воспоминания, которые не только стали важнейшим документом в изучении быта и нравов Польши и евреев Восточной Европы, но и являются без преувеличения гимном Просвещению и силе человеческого духа.Данной «Автобиографией» открывается книжная серия «Наследие Соломона Маймона», цель которой — ознакомление русскоязычных читателей с его творчеством.
Работа Вальтера Грундмана по-новому освещает личность Иисуса в связи с той религиозно-исторической обстановкой, в которой он действовал. Герхарт Эллерт в своей увлекательной книге, посвященной Пророку Аллаха Мухаммеду, позволяет читателю пережить судьбу этой великой личности, кардинально изменившей своим учением, исламом, Ближний и Средний Восток. Предназначена для широкого круга читателей.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.