Изогну семь красок в дугу - [2]

выплывает в море Интернета

сквозь пролив Большой UUPC.[1]

То ли на открытие америк,

то ли в край, где теплая роса…

Бригантине нужен дальний берег —

а зачем иначе паруса?

Неожиданно для меня Ивета ответила, что хочет приехать из Питера в Киев: «А ЗАЧЕМ ИНАЧЕ ПАРУСА?»

Я спросил:

— Тебе 29, а сколько мне, ты знаешь?

— У тебя три возраста, — ответила она, — паспортный, интеллектуальный и эмоциональный. По последнему ты вообще мальчишка.

— Но мы же друг друга не видели — вдруг не понравимся внешне?

— Не страшно. Посидим рядышком полчасика и привыкнем…

Это было, наверное, самое волнующее ожидание поезда в моей жизни.

Хотелось, чтобы мою Бригантину вез паровоз под белыми, как пар, парусами.

Я ходил с цветами по перрону, сердце стучало, а в голове вертелись, как колеса, ключевые слова: «пар», «пара», «паровать» (по-украински — соединять в пары). И к моменту, когда вокзальная дикторша нудным голосом объявила: «Поезд Санкт-Петербург-Киев прибывает на пятый путь», — сочинилось вот такое, радостно-торжественное:

Паруса и пар паруют пары…

Паруса и пар паруют пары,

ну а если есть компьютер старый

да еще туристская гитара,

то свиданью быть наверняка.

Надо выпить за попутный ветер,

за знакомство наше в Интернете

и за то, что лучшее на свете

приплывает к нам издалека.

Пушки, салютуйте Бригантине!

Неподвластна тине и рутине

в южный край из града строгих линий

вырвалась, свободна и легка!

Пьем, Ивета, за попутный ветер,

за знакомство наше в Интернете

и за то, что лучшее на свете

приплывает к нам издалека.

Далеко не шедевр, но это не важно. Оцени настроение и порадуйся за нас с Иветой. Мы с ней до сих пор друзья.

1996 — …

II. ПЕСНИ У КОСТРА 1966–1970

Проводи меня, поезд

За окном провода, провода,

за стеной — проводник, проводник.

Проводи меня, поезд, туда,

где разлегся на солнце ледник!

Проводи в неистоптанный край,

где лавины, как пушки, гремят,

но, смотри, через месяц узнай

в бородатом бродяге меня.

Ты пыхтишь: «Чудаки, чудаки!

Чудаками набитый вагон!

Нелегки, нелегки рюкзаки

и суров альпинистский закон».

Ты гудишь: «Не пойму, не пойму!

Вы и так недоспали ночей,

так к чему, так к чему, так к чему?

Так зачем, так зачем, так зачем?»

Эх, ты, длинный, тебе невдомек,

что бежим от простого пути.

Ну, скажи, ты хотел хоть разок

с магистральной дороги сойти?

Эх, ты, скорый, тебе не понять

пассажиров своих никогда,—

мы идем, чтоб потом не пенять

на прожитые тихо года.

Позади города, города,

неистоптанный край впереди,

проводи меня, поезд, туда,

проводи, проводи, проводи!

Позади города, города,

неистоптанный край впереди,—

проводи меня, поезд, туда,

проводи, проводи, проводи…

Икар

А летать нетрудно —

важно взять разбег,

не бояться грудью

окровавить снег.

Сброшу с плеч сомнений чугун,

изогну семь красок в дугу,

по дуге легко побегу,

птица-человек!

Ты твердишь, что крылья

превратятся в пар,

не легендой — былью

может стать Икар.

Посмотри на эту дугу!

Руку дай, взлететь помогу,

по дуге с тобой побегу

на огни Стожар.

Не пытайся взглядом

удержать меня —

просто крылья надо

сделать из огня.

Сброшу с плеч сомнений чугун,

изогну семь красок в дугу,

по дуге туда побегу,

где звезда моя…

Теберда Песня горнолыжников

Стихли ребят разговоры,

Спят серебристые горы…

Скоро, совсем уже скоро

Нас позовут города.

Снится сегодня ребятам

Бог слаломистов крылатый,

Снятся сегодня ребятам

Горы твои, Теберда.

Здесь на высокой поляне

След Белоснежки петляет,

И настороженной ланью

В хижину смотрит звезда.

Парням, отвыкшим от ласки,

Снятся волшебные сказки,

Снятся им чистые краски,

Краски твои, Теберда.

Здесь мы по склонам кружили,

Здесь мы с ветрами дружили.

Если останемся живы J,

Снова вернемся сюда.

Снится сегодня ребятам

Бог слаломистов крылатый,

Снятся сегодня ребятам

Горы твои, Теберда!

Мостик

Греет солнышко, как весной,

Мост качается подвесной,

Горы замерли на посту,

Мы целуемся на мосту.

А вокруг шуршит листопад,

Говорю слова невпопад,

Закружил меня листопад

И твоя волнистая прядь.

Мне бы стать твоим кораблем,

Чтобы плыть по свету вдвоем,

Мне бы стать штормовкой твоей,

Чтобы ты смотрела теплей.

Ходит палуба вверх и вниз,

Желтый лист над нами повис…

Горы замерли на посту,

Мы целуемся на мосту.

Над палаткой клены

Над палаткой клены плечистые

Не насмотрятся в речку чистую.

Мы с тобой в костер не насмотримся —

Каждый видит в нем своё.

Мне дороги видятся дальние,

А тебе — разлуки, страдания.

Мне любовь тебе — ожидание,

Мне весна, тебе дожди.

Ближе сядь ко мне, чтобы серый дым

Не мешал смотреть на огонь за ним,

Ближе сядь ко мне, чтоб любовь мою

В красной пляске угадать.

Догорают ветки смолистые…

Не в дыму, а в пламени истина —

Разгляди, пока не погас костер,

Утром будет лишь зола…

Лунное стремя

Давайте дарить другу другу

тугие еловые шишки!

Давайте стелить любимым

упругий зеленый мох!

Давайте по речке сплавим

обид и забот излишки,

давайте дышать, чтобы жизнь

была, как глубокий вдох!

Давайте ходить под ливнем

без зонтиков, без болоний,[2]

давайте наполним фляги

вечерней росой — и тогда

подставят нам лунное стремя

заката багровые кони,

и станет серебряной шпорой

бродячая наша звезда.

Радуга

Может, послезавтра,

может, через годы

к нам придет волшебник

розовобородый.

Явится и спросит

три любых желания.

Что сказать волшебнику,

надо знать заранее.