Изобретение Вальса - [12]
Я устал повторять, что аппарата я не продаю.
Полковник, живо! Убрать его, связать, уволочь! В тюрьму! В крепость! в подземелье!
И через семь часов, то есть ровно в полночь, произойдет любопытное и весьма поучительное явление.
Постойте, Полковник. (К Вальсу.) Какое… явление?
Предвидя, что вы сегодня можете попытаться применить ко мне силу, я условился с моим старичком так: если до полуночи я ему не дам о себе знать, то он должен немедленно взорвать один из ваших самых цветущих городов, — не скажу, какой, — будет сюрприз.
Это не может быть… Судьба ко мне не может быть так жестока…
Но это не все. Если спустя пять минут после взрыва не последует от меня знака, то и другой городок взлетит на воздух. Так будет повторяться каждые пять минут, пока не откликнусь. И сами понимаете, господа, что если меня уже не будет в живых, то вряд ли я стану с того света производить спиритические стуки.[6] Следовательно, всё не получая от меня известия, мой аппарат довольно скоро обратит всю вашу страну в горсточку пыли.
Он прав… Он прав… Он предусмотрел все!.. Несчастные, да придумайте вы что-нибудь! Герб! Берг!
В тюрьму, в тюрьму.
А я вот думаю иначе. Вы его все ругаете, а мне он по душе. Смелый парень! Назначьте его обер-инженером палаты, — вот это будет дело.
Перед тем как произвести харакири, я еще раз поднимаю голос и твердо повторяю: отправьте этого человека в сумасшедший дом.
Я думаю, не стоит ждать президента. Приступим. Потеснитесь, пожалуйста, а то мне тут неудобно. Теперь извольте меня выслушать.
(Опускается на пол.) Господин изобретатель, я очень старый, очень почтенный человек, — и видите, я перед вами стою на коленях. Продайте нам ваш аппаратик!
Что вы, что вы… Вставайте, ваше высокопревосходительство… Перед кем… Где это видано…
Не могу смотреть на это унижение.
Умоляю вас… Нет, оставьте меня, — я его умолю… Сжальтесь… Любую цену… Умоляю…
Уберите его, пожалуйста. Он мне замусолил панталоны.
(Встал.) Дайте мне что-нибудь острое! Полковник, мы с вами вместе умрем. Дорогой мой Полковник… Какие страшные переживания… Скорей кинжал! (К Грабу.) Что это?
Разрезательный нож. Я не знаю — это Бург мне передал.
Ах, покажите, как это делается… Попробуйте этим… Чудно выйдет… Просим…
Предатели!
Тише, господа, тише. Сейчас, по-видимому, будет произнесена речь. Дорогой министр, вам придется сесть на мой стул, я вам могу дать краешек, ваше место теперь занято. Мне очень интересно, что он скажет.
Вниманье, господа! Я объявляю начало новой жизни. Здравствуй, жизнь!
Встать?
Нужно встать?
Вы можете и сидя, и лежа слушать. (Общий смех.) Ах, как вы смешливы.
Это они так, — от волнения. Нервы сдали… Я сам… Говорите, говорите.
Покончено со старым, затхлым миром!{39} В окно времен врывается весна. И я, стоящий ныне перед вами, — вчера мечтатель нищий, а сегодня всех стран земных хозяин полновластный, — я призван дать порядок новизне и к выходам сор прошлого направить. Отрадный труд! Можно вас спросить, — я вашего имени не знаю…
Это Гриб.
Можно спросить вас, Гриб, почему вы держите на столе этот игрушечный автомобиль? Странно…
Я ничем не играю, вот могут подтвердить…
Так вы его сейчас спрятали под стол. Я отлично его видел. Мне даже показалось, что это именно тот, красный, с обитым кузовком, который у меня был в детстве. Где он? Вы только что катали его по столу.
Да нет, клянусь…
Никакой игрушки нет… Гриб не врет. Честное слово…
Значит, мне почудилось.
Продолжайте, продолжайте. Ожидание вашего решения невыносимо.
Отрадный труд! Давно над миром вашим, — как над задачей, столько содержащей неясных данных, чисел-привидений, препятствий и соблазнов для ума, что ни решить, ни бросить невозможно, — давно я так над вашим миром бился, покуда вдруг живая искра икса не вспыхнула, задачу разрешив. Теперь мне ясно все. Снаряд мой тайный вернее и наследственных венцов, и выбора народного, и злобы временщика, который наяву за сны свои, за ужас ночи мстит. Мое правленье будет мирно. Знаю, — какой-нибудь лукавый умник скажет, что, как основа царствия, угроза — не то, что мрамор мудрости… Но детям полезнее угроза, чем язык увещеваний, и уроки страха — уроки незабвенные… Не проще ль раз навсегда запомнить, что за тень непослушанья, за оттенок тени немедленное будет наказанье, чем всякий раз в тяжелых книгах рыться, чтобы найти двусмысленную справку добра и мудрости? Привыкнув к мысли, простой, как азбука, что я могу строптивый мир в шесть суток изничтожить, всяк волен жить, как хочет, — ибо круг описан, вы — внутри, и там просторно, там можете свободно предаваться труду, игре, поэзии, науке…{40}
Дверь распахивается.
Господин Президент Республики!
Генералы встают, как бы идут навстречу и возвращаются, словно сопровождая кого-то, но сопровождаемый — невидим. Невидимого Президента подводят к пустому креслу, и по движениям Герба и министра видно, что невидимого усаживают.
