Изобретение науки. Новая история научной революции - [21]
Отвечая на этот вопрос, я буду возвращаться к проблеме, на которую указывает нам Дидро, называя своего колосса «Опытом», – трудности нахождения адекватного языка для описания новой науки. С этой проблемой сталкиваемся не только мы, когда пытаемся понять ее, – серьезные трудности испытывали и те, кто изобрел новую науку, и те, кто подобно Дидро, восхвалял ее. Я приведу аргументы, что новая наука была бы невозможна без создания нового языка, который необходим для размышлений и который должен был сформироваться из доступных слов и фраз. Сначала это произошло в английском языке, где, например, в XVII в. стали расходиться значения слов experience (опыт) и experiment (эксперимент). (Дидро, который начинал свою литературную карьеру с переводов с английского на французский, был хорошо знаком с этим новым языком.) Таким образом, expérience Дидро переводится не как «эксперимент» (во французском языке до сих пор нет такого слова), однако совершенно очевидно, что «эксперимент» больше подходит для описания новой науки, чем «опыт», хотя Леонардо считал опыт ключом к надежному знанию. Мы можем точно определить, когда начался процесс формирования нового языка науки: с нового слова, еще больше расширившего ту роль, которую должен был сыграть опыт. Это слово discovery (открытие), существующее во всех европейских языках.
Далее мы увидим, как в XVII в. опыт в форме наблюдений и экспериментов, ведущих к открытиям, приобрел новое значение, как новая концепция открытия сделала возможным появление науки и как эта новая наука начала менять мир, результатом чего стали новые технологии, без которых мы уже не можем обойтись. Это история рождения науки, ее младенчества и ее удивительного превращения в колосса, под тенью которого мы все живем. Но необычная глава из книги Дидро содержит и предупреждение: сон, чудовища и аллегории, лингвистическая неопределенность – все это передает ощущение тревоги. Какова будет история опыта, точнее, этой новой разновидности опыта?
Может показаться, что нам ответить на этот вопрос гораздо проще, чем Дидро, поскольку он все еще находился в плену ньютоновской философии (во Францию она пришла позже, чем в Англию), а мы уже можем оглянуться на пройденный путь. Но у Дидро было перед нами одно преимущество: он окончил Сорбонну в 1732 г. и получил образование в мире философии Аристотеля. Он знал, каким потрясением стало разрушение привычного мира, поскольку сам пережил его. С высоты птичьего полета – а именно так смотрят историки – научная революция выглядит долгим и медленным процессом, который начался с Тихо Браге и закончился Ньютоном. Но для людей, которые в ней участвовали, – Галилея, Гука, Бойля и их коллег – она представляет собой череду внезапных, резких перемен. В 1735 г. Дидро, получивший традиционное образование, по-прежнему собирался стать католическим священником, но в 1748 г., по прошествии чуть более десяти лет, уже работал над своей великой «Энциклопедией» (Encyclopaedia), первый том которой появился в 1751 г. Для него разрушение храма философии было не историческим событием, а личным переживанием – моментом, когда он очнулся от ночного кошмара.
Часть I
Небо и земля
А что может быть прекраснее небесного свода, содержащего все прекрасное![83]
Николай Коперник. О вращении небесных сфер (1543){113}
Две главы части I этой книги посвящены трем интеллектуальным революциям, которые изменили наши взгляды на Вселенную. Первая связана с тем, что до открытия Колумбом Америки в 1492 г. не существовало четкого и общепринятого понятия «открытие»; сама эта идея, как будет показано, является условием для появления науки. Вторая показывает, что открытие Америки опровергает главное представление о нашей Земле, которое в 1492 г. считалось само собой разумеющимся: на другой стороне Земли нет никаких континентов. Южная Америка находилась как раз на полпути от разных частей Старого Света. Прямым следствием этого – предмет рассмотрения в главе 4 – стала радикальная трансформация представлений о строении Земли: появилась теория земного шара. Это была важная предпосылка для революции в астрономии, которая не заставила себя долго ждать. Далее мы снова отдадим должное тому, что Томас Кун назвал «революцией Коперника». Этой революции пришлось ждать до XVII в.: лишь немногие астрономы XVI столетия соглашались с утверждением Коперника, что Земля не пребывает неподвижно в центре Вселенной, а вращается вокруг Солнца. Настоящая революция в астрономии началась со сверхновой звезды Тихо Браге, с отказа от веры в хрустальные сферы и с изобретения телескопа. То есть не в 1543 г., а в 1611 г.
Титульный лист альбома Яна ван дер Страта «Новые открытия» (ок. 1591) с изображением тех знаний, которые отличают современный мир от древнего. Предметами гордости являются открытие Америки и изобретение компаса; между ними располагается печатный станок. На рисунке также присутствуют порох, часы, шелкоткачество, дистилляция и седло со шпорами
