Изобретатель смерти - [25]

– Ты пытался найти борсетку? – спросил Степан.

– Искал, конечно, – пробормотал парень. – Я тогда на пару кварталов отъехал, подождал, пока возле клуба все успокоится, а потом обратно вернулся. Все там облазил, но не нашел. С охраной поговорил, вознаграждение пообещал, если найдут. На следующее утро снова приехал, чтобы уже при свете посмотреть, и опять не нашел. Вечером у охраны спросил – они сказали, что тоже ничего не видели. Мне ребята говорили, что могут написать на домашний адрес, что, мол, вернем паспорт за деньги, так я в бабкин дом каждый день ездил – в паспорте же тот адрес стоит. Это ты в квартире замки поменял, а ключ от почтового ящика тот же остался. Но никто не написал.

– Ты заявление в полицию подал? – спросил адвокат, и парень отрицательно помотал головой. – Почему?!

– Некогда было – в ментовке же надо в очереди сидеть, – промямлил Борис. – Страховое? Так мы все равно в частных клиниках лечимся. А в университете я все восстановил.

– Идиот! – заорал на него отец и повернулся к Гурову: – Лев Иванович, что с его паспортом?

– По нему жил преступник, – объяснил Гуров.

Парень побледнел как мел и в ужасе уставился на него, а вот Беклемищев внезапно успокоился, усмехнулся и сказал:

– Это все, Борис! Я тебя предупреждал!

– Владимир Борисович! Давайте вы с сыном потом разберетесь, – попросил Лев и спросил у парня: – Какого точно числа ты потерял паспорт?

– 29 января этого года, – буркнул тот.

– Если вспомнишь что-нибудь еще об этом случае, скажи отцу, и он со мной свяжется, – сказал Гуров, прощаясь с хозяевами.

Адвокат проводил Гурова и Степана, и они уехали. Миновав шлагбаум, остановились и вышли из машины. Гуров махнул рукой сидевшему за рулем джипа Гураму, которого неплохо знал, и тот мигом подбежал к нему.

– У вас есть самая обыкновенная вода? – спросил Лев.

– Конечно, уважаемый, – удивленно ответил тот.

– Тогда принеси мне, пожалуйста. И вот еще что. Пусть кто-нибудь из твоих ребят поведет мою машину, а я на заднем сиденье «Жигулей» попробую подремать.

Гурам убежал, и вместо него мигом появился другой парень, который протянул Гурову пластиковую бутылку воды и пакет:

– Покушайте, пожалуйста, уважаемый.

Лев взял пакет, но, едва открыл его, как ему в нос ударил острый запах кавказской кухни, и он со вздохом вернул его парню:

– Спасибо, но мне это все нельзя.

Лев отдал ему ключи от своей машины, а сам сел на заднее сиденье «Жигулей». Первым делом выпил всю бутылку воды и почувствовал, как совершенно пустой желудок обрадовался ей, словно родной – наконец-то в него хоть что-то попало. Устроившись поудобнее, он попросил:

– Степа, пошли своих парней прямо сейчас к клубу «Чертово колесо». Пусть с охраной поговорят, вокруг порыщут… Надежда, конечно, слабая, но вдруг кто-то что-то вспомнит. Нам бы хоть кончик ниточки уцепить, хоть след от нее найти!

– Уже! – заверил его Савельев. – Я им сказал, чтобы кровью свой позор смыли, а то я их на атомы разложу! Это же надо было додуматься – ехать в час «пик» к дому Бориса напрямую! – бушевал он. – Ну, я им завтра устрою!

Он говорил еще что-то, но Лев его уже не слышал – он спал.

Проснулся Гуров от того, что Степан тряс его за плечо и только что не орал в ухо:

– Лев Иванович! Мы уже на месте! Ваша машина тоже здесь, а кавказцев я отпустил – все равно ведь вы до утра никуда не денетесь.

Лев открыл глаза, с трудом выпрямил затекшую спину и осмотрелся – «Жигули» стояли уже возле дома Савельева. Исключительно на автопилоте он поднялся в квартиру Степана, но, почувствовав доносившиеся из кухни дивные ароматы, немного приободрился.

– Стас, это ты там кулинарничаешь?

– Станислав Васильевич отбывает наказание возле телевизора, а то вздумал мне советы давать! – заявила появившаяся со стаканом воды и флаконом лекарств Лика. – Пейте, Лев Иванович, это вам от поджелудочной, гарантированно поможет, – сказала она и, подождав, пока он выпьет, продолжила: – Флакон держите при себе, принимать лекарство нужно по одной таблетке три раза в день за полчаса до еды, так что ужина раньше не ждите. Идите пока свои дела обсуждать – меня предупредили, что у вас аврал. Я вам постелила на диване в зале, а Станиславу Васильевичу – в кабинете. Как я поняла, прошлой ночью никто из вас не ложился, так хоть сейчас отдохнете по-человечески.

Гуров даже не подумал отказываться – сил на то, чтобы добираться еще и до дома, у него не было. Они прошли в зал, Стас и Степан устроились на диване, а Лев остался стоять – боялся, что если сядет, то вырубится. С сочувствием глядя на друга, Крячко проговорил:

– Лева, я смотрю, ты держишься исключительно на морально-волевых, но все-таки расскажи, что случилось. Откуда взялись эти десять дней?

Гуров, расхаживая по комнате, начал говорить. Когда он закончил, с минуту стояла полная тишина, а потом Крячко, схватившись руками за голову и раскачиваясь из стороны в сторону, стал бессвязно материться.

– Господи! Ну, дай же ты мне Плюшкина в руки хоть на минуту! Хоть на полминуты! Честное слово, я успею! – отчаянно взмолился Савельев.

Постепенно все успокоились и вернули себе возможность хоть что-то – с учетом их вымотанного до предела состояния – соображать.