Изменившийся человек - [137]
Она может сказать, что Винсенту нужно было побыть одному. Можно речь прямо с этого и начать. Иногда нужно взять паузу и подумать, куда движется твоя жизнь. Это не будет полная ложь. Это правда. Он решил побыть один.
Бонни занимает последнее место на парковке для преподавателей. Пусть только попробуют эвакуировать ее машину. Она называет свое имя охраннику у входа и тут замечает за его спиной ангельского вида девочку в белом атласном платье. Девочка, увидев Бонни, подходит и протягивает ей алую розу.
— Меня зовут…
Имя девочки Бонни пропускает мимо ушей. Ее послали встретить Бонни и проводить в кабинет мистера Армстронга. Бонни принимают по высшему разряду. Она уже растеряна. Почему у нее нет дочки? Почему она не родила еще кого-нибудь? Вот был бы у нее малыш, который еще любит обниматься и целоваться. Ну почему это у Джоэла будет еще и болгарский ребенок?
Бонни и ее ангелическая спутница пробираются сквозь толпу ребят, которые нарочито громко шумят и гогочут — пытаются скрыть, как неловко себя чувствуют в шапочках и мантиях. Никогда еще Бонни не чувствовала себя такой одинокой. Были бы рядом Винсент, или Макс, или Дэнни…
Бонни пришла точно вовремя, так почему же Линда Грейбер и Дэвид Армстронг ждут ее в вестибюле, смотрят на вход, как матросы, ждущие, когда же покажется земля? Бонни издалека видит на их лицах отлично знакомое ей выражение — так ждут с нетерпением кого-то одного.
— Очень рад вас видеть!
Дэвид Армстронг целует ее в щеку, словно они старые знакомые. На самом деле они впервые поговорили, когда он позвонил, чтобы принудить ее сегодня выступить. Бонни знает, кто он, только потому, что видела его на родительских собраниях, где его основной задачей было продирижировать очередной порцией аплодисментов в честь учителей, которые так прекрасно делают свое дело. Армстронг напоминает Бонни ведущего из телевикторин пятидесятых — такой он подтянутый, аккуратный, в очках.
— Рад вас видеть, Бонни. Искренне рад!
— Добро пожаловать! — Линда Грейбер жмет Бонни руку. — Мы счастливы, что вы смогли прийти. Я восхищаюсь всем, что вы делаете, и уважаю вас за то, что вы продолжаете это делать. Многие за столько лет просто выдохлись бы.
Уж не намекает ли Линда на то, что долго на такой работе могут продержаться только мазохисты?
— То же самое можно сказать и о вашей работе.
Так интуитивно между Бонни и Линдой вмиг устанавливаются отношения родителя с учителем, не очень любящим твоего ребенка, — у Бонни они складывались так со многими учителями Дэнни. Она старается не пялиться на родинки на шее и груди Линды, на ее шаль в духе Фриды Кало — под стать забранным в пучок волосам на прямой пробор.
— Позвольте спросить, а где мистер Нолан? — Дэвид Армстронг, натянуто улыбаясь, смотрит через плечо Бонни — видимо, надеется, что это глупая шутка и Винсент вот-вот появится.
— Не знаю, — говорит она. — Честное слово, я не знаю, придет он или нет.
Армстронгу вполне достаточно этих двух фраз, чтобы изобразить удивление и разочарование. Как это Бонни не знает? Наверняка врет. Придумывает отговорки.
А она и врет. В основном. Она на девяносто девять процентов уверена, что Винсент не появится. Но на один процент смеет надеяться и даже воображает, что все будет, как в дешевом голливудском ромкоме. В самый последний миг неизвестно откуда возникнет Винсент. Где и когда церемония, он знает. Она посмотрит в зал и увидит его в самом дальнем углу. И поймет, что он решил. Выбрал Вахту братства. Выбрал ее.
Удручает только, что воображение тут же рисует сцену из «Выпускника», где Дастин Хоффман появляется в церкви. Но появление Винсента будет значить куда больше. Это не история про богатенького мятущегося юношу, который крутит романы поочередно с матерью и с дочерью. Если чудо произойдет, если Винсент придет, сотни юношей и девушек увидят своими глазами, как человек выбирает добро, а не зло. И запомнят это на всю жизнь. И это будет не церемония для выпускников школы, а почти религиозное таинство. Но только Бонни и Дэнни будут знать, что это значит на самом деле. Остальные просто решат, что бывший наци опоздал.
Почему Бонни себя обманывает? Винсент не придет.
— Где он? — вторит Армстронгу Линда.
Они что, не видели «Шоу Чендлера»? Или мечтают, чтобы у них выступил тот, кто на глазах у телезрителей отметелил своего брата? Но видели они вовсе не это. А видели, как Винсент защищал Мейера.
Винсенту было плевать, кто что подумает. Он разделывался со своим прошлым. Бонни не верит в насилие. Но когда один человек колотит другого, это ведь не конец света? Реймонд приезжал к ее дому, запугивал ее сына. Реймонд пришел за Мейером. Нет, не то чтобы Реймонд заслужил, чтобы его побили. Но и он не без вины.
Когда они ехали домой после «Шоу Чендлера», Дэнни наконец рассказал Бонни, как увидел около их дома машину Реймонда. Бонни перепугалась так, будто это произошло только что.
— И ты никому не рассказал? — спросила она.
— Рассказал, — ответил Дэнни. — Винсенту.
Мальчишки были измотаны, оттого болтали без умолку, рассказывая и то, о чем обычно умолчали бы.
— Гребаный Реймонд, — сказал Дэнни.
Книга «Голубой ангел» (2000 г.) – «университетский роман», история отношений разочарованного немолодого профессора частного университета, в прошлом писателя, и его талантливой студентки. Любовная интрига становится причиной крушения как супружеской жизни, так и карьеры героя. Коллизия в книге Ф.Проуз во многом повторяет сюжет знаменитого фильма «Голубой ангел» с Марлей Дитрих в главной роли. Символично, что первая нашумевшая книга профессора, успех которой он не может повторить, тоже носит название «Голубой ангел».
Райан, герой романа американского писателя Уолтера Керна «Мне бы в небо» по долгу службы все свое время проводит в самолетах. Его работа заключается в том, чтобы увольнять служащих корпораций, чье начальство не желает брать на себя эту неприятную задачу. Ему нравится жить между небом и землей, не имея ни привязанностей, ни обязательств, ни личной жизни. При этом Райан и сам намерен сменить работу, как только наберет миллион бонусных миль в авиакомпании, которой он пользуется. Но за несколько дней, предшествующих торжественному моменту, жизнь его внезапно меняется…В 2009 году роман экранизирован Джейсоном Рейтманом («Здесь курят», «Джуно»), в главной роли — Джордж Клуни.
Елена Чарник – поэт, эссеист. Родилась в Полтаве, окончила Харьковский государственный университет по специальности “русская филология”.Живет в Петербурге. Печаталась в журналах “Новый мир”, “Урал”.
«Меня не покидает странное предчувствие. Кончиками нервов, кожей и еще чем-то неведомым я ощущаю приближение новой жизни. И даже не новой, а просто жизни — потому что все, что случилось до мгновений, когда я пишу эти строки, было иллюзией, миражом, этюдом, написанным невидимыми красками. А жизнь настоящая, во плоти и в достоинстве, вот-вот начнется......Это предчувствие поселилось во мне давно, и в ожидании новой жизни я спешил запечатлеть, как умею, все, что было. А может быть, и не было».Роман Кофман«Роман Кофман — действительно один из лучших в мире дирижеров-интерпретаторов»«Телеграф», ВеликобританияВ этой книге представлены две повести Романа Кофмана — поэта, писателя, дирижера, скрипача, композитора, режиссера и педагога.
Счастье – вещь ненадежная, преходящая. Жители шотландского городка и не стремятся к нему. Да и недосуг им замечать отсутствие счастья. Дел по горло. Уютно светятся в вечернем сумраке окна, вьется дымок из труб. Но загляните в эти окна, и увидите, что здешняя жизнь совсем не так благостна, как кажется со стороны. Своя доля печалей осеняет каждую старинную улочку и каждый дом. И каждого жителя. И в одном из этих домов, в кабинете абрикосового цвета, сидит Аня, консультант по вопросам семьи и брака. Будто священник, поджидающий прихожан в темноте исповедальни… И однажды приходят к ней Роза и Гарри, не способные жить друг без друга и опостылевшие друг дружке до смерти.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу, составленную Асаром Эппелем, вошли рассказы, посвященные жизни российских евреев. Среди авторов сборника Василий Аксенов, Сергей Довлатов, Людмила Петрушевская, Алексей Варламов, Сергей Юрский… Всех их — при большом разнообразии творческих методов — объединяет пристальное внимание к внутреннему миру человека, тонкое чувство стиля, талант рассказчика.
Роман «Эсав» ведущего израильского прозаика Меира Шалева — это семейная сага, охватывающая период от конца Первой мировой войны и почти до наших времен. В центре событий — драматическая судьба двух братьев-близнецов, чья история во многом напоминает библейскую историю Якова и Эсава (в русском переводе Библии — Иакова и Исава). Роман увлекает поразительным сплавом серьезности и насмешливой игры, фантастики и реальности. Широкое эпическое дыхание и магическая атмосфера роднят его с книгами Маркеса, а ироничный интеллектуализм и изощренная сюжетная игра вызывают в памяти набоковский «Дар».
Впервые на русском языке выходит самый знаменитый роман ведущего израильского прозаика Меира Шалева. Эта книга о том поколении евреев, которое пришло из России в Палестину и превратило ее пески и болота в цветущую страну, Эрец-Исраэль. В мастерски выстроенном повествовании трагедия переплетена с иронией, русская любовь с горьким еврейским юмором, поэтический миф с грубой правдой тяжелого труда. История обитателей маленькой долины, отвоеванной у природы, вмещает огромный мир страсти и тоски, надежд и страданий, верности и боли.«Русский роман» — третье произведение Шалева, вышедшее в издательстве «Текст», после «Библии сегодня» (2000) и «В доме своем в пустыне…» (2005).
Роман «Свежо предание» — из разряда тех книг, которым пророчили публикацию лишь «через двести-триста лет». На этом параллели с «Жизнью и судьбой» Василия Гроссмана не заканчиваются: с разницей в год — тот же «Новый мир», тот же Твардовский, тот же сейф… Эпопея Гроссмана была напечатана за границей через 19 лет, в России — через 27. Роман И. Грековой увидел свет через 33 года (на родине — через 35 лет), к счастью, при жизни автора. В нем Елена Вентцель, русская женщина с немецкой фамилией, коснулась невозможного, для своего времени непроизносимого: сталинского антисемитизма.