Изменившийся человек - [108]

— Почему он тебя преследует? — спрашивает Дэнни.

— Им не нравится, когда кто-то отбивается от стаи, — говорит Винсент. — Они обижаются, думают, их отвергают. Никому не нравится, когда от них уходят. Поэтому-то выйти всегда труднее, чем войти. Вот брак, например. Да что угодно, в чем участвуют другие люди. Любая организация. Это как мексиканская игра — западня для пальцев. Сунуть палец можешь, а вот вынуть нельзя никак. Как гигантская ловушка для тараканов.

— Жизнь и есть ловушка для тараканов, — говорит Дэнни. — Неужели все так и есть? И что теперь? Они хотят, чтобы ты вернулся в их организацию? После того как ты сбежал и сделал то, что сделал, они вряд ли будут тебе доверять.

— А кто сказал, что они хотят, чтобы я вернулся? Они действуют не так. В вайомингском ДАС был один парень, он вообще во все это не верил, но ему надо было где-то перекантоваться, ну, он и подписался на эту программу… — Винсент чуть отступает от истины. Он рассказывает о себе. Про парня из Вайоминга ему ничего не известно, кроме того, чем все кончилось. А это уже правда. — Так вот, человек пять или шесть пришли к нему и объяснили, как он облажался. Они это называли «поговорить по душам». А потом… — Он выдерживает паузу, для большего эффекта. — А потом отрезали ему три пальца на ноге. Мило, да?

— Жуть какая! Но я все равно не понимаю, — говорит Дэнни. — Если ты больше не думаешь так, как они, почему бы им просто не отпустить тебя, и дело с концом?

Винсента охватывает странное желание — немедленно рассказать все хоть кому-нибудь. Мальчишка отлично подойдет. Он — невинная душа. За ним нет никакой власти. Он хочет знать правду. А здорово было бы все высказать. Винсенту нужно пять минут, чтобы излить все, что накопилось. Наверное, поэтому католики и идут в церковь каждое воскресенье.

Винсент говорит:

— Сегодня днем ты застукал меня в своей комнате, мы с тобой посмеялись и все, потому что я позаимствовал у тебя щепотку марихуаны. Помнишь?

— Помню. Это было час назад.

— Я забрал кое-что у своего брата. Скажем так, чуть больше, чем щепотку травки.

— Понял, — говорит Дэнни. — И что ты взял?

— Пикап, немного денег. — О таблетках говорить необязательно. Не потому, что Винсенту стыдно. Он просто не хочет быть первым, кто познакомит мальчишку с чудесным миром лекарственных препаратов, хотя половина его друзей наверняка жрет горстями риталин.

Дэнни, немного подумав, спрашивает:

— А что случилось с пикапом?

— Сломался по дороге в город, — говорит Винсент. — Такой я везучий. Пришлось его бросить и ехать автобусом. — Ему противно лгать мальчику, но ведь если Дэнни узнает, что Винсент подготовил путь к отступлению, он может окончательно распроститься с верой в надежное и благополучное будущее, а она у него и так шаткая. Сначала отец, а потом вдруг и Винсент возьмет и в один прекрасный день сбежит. Разве так ведут себя взрослые мужчины, которые должны подавать подросткам пример?

— Денег сколько? — говорит Дэнни.

— Что?

— Денег сколько взял?

— Скажем так, не одну щепотку. — Винсент смеется. — Я поступил плохо. Теперь я это понимаю. Не надо было так делать.

Дэнни задумывается. Ищет скрытые смыслы. Но в его голове столько не вмещается. О деньгах он больше не спрашивает. У него был тяжелый день. У них обоих был тяжелый день.

— Может, домой поедем? — говорит Дэнни.

— Естественно, — отвечает Винсент.

* * *

— Добро пожаловать! Вы пришли первой. Желаете пройти к столику?

Бонни, потерявшая дар речи при виде метрдотеля «Скопелло», роскошного цыгана в костюме цвета голубиного крыла, кивает, и ее ведут мимо знаменитой Стены рыб, огромной ледяной глыбы, где разложены розовые окуни, радужная камбала, омары размером с комнатных собачек — и на все это льется свет из огромного люка в потолке. Сюда приходят поесть свежайшей рыбы, и, хотя за ланч придется заплатить немыслимую для Вахты братства сумму, Бонни готова держать пари, что здесь Лора Тикнор будет довольна и щедра.

Бонни останавливается и разглядывает Стену рыб — как и предполагается. Метрдотель к этому привык. Он останавливается чуть впереди. Наверное, наименьшую брешь в бюджете пробьют кальмары. Бонни не может тратить деньги, на которые можно покупать вакцины или освобождать узников, на дикого патагонского сибаса по шестьдесят долларов за фунт. Но Лора, возможно, так и сделает. Главное — сосредоточиться и не отвлекаться на мысли о том, что Винсент должен забрать ее машину.

Зачем волноваться, что человек, который водит лучше, чем она, проедет десять кварталов на «тойоте» с пробегом двести тысяч километров? Если ему доверяют говорить речь на благотворительном ужине, если ты сама можешь снять очки и… Значит, ты можешь доверить ему забрать машину из гаража. Зря она не сказала ему, чтобы ехал прямиком домой. Наверное, он и сам так сделает. Но стоило все-таки сказать. Или это его могло обидеть? Она никогда не может понять. Как не может понять, что Винсент думает об их отношениях. Бонни не предлагает ему сесть за руль. Унижает ли это его мужское достоинство? Ничего удивительного, он не стал ее трахать, хотя она почти просила об этом. Да какого черта! Это ее машина. А Винсент гостит в ее доме.