Измена Родине. Заговор против народа - [129]

Совершенно иное мнение высказал по этому поводу окружной судья штата Индиана Норвал Гаррис:

«Процесс коммунистов — это фарс… весь обвинительный акт нужно перечеркнуть. Обвинение основывается на подлых показаниях провокаторов и доносчиков. У себя в суде я не принял бы такого рода показаний. Я презираю провокаторов и доносчиков. Их презирает весь американский народ».

В полном согласии с судьей Гаррисом профессор Захария Чэфи младший заметил:

«Из показаний свидетелей обвинения… явствует, что по меньшей мере трое из тайных агентов правительства фактически занимались тем, что убеждали людей вступить в коммунистическую партию и принимать участие в деятельности, которую их официальные хозяева рассматривали как преступный заговор против США… Отсюда только один шаг до того, чтобы стать «агентами-провокаторами», шпионами, которые подстрекают организации к противозаконным действиям только для того, чтобы добыть порочащий эти организации материал. Комиссия Лафоллета отметила, что в профессиональных союзах ведется именно такая деятельность».

Свидетели обвинения не добавили ничего нового к старым россказням о «коммунистических интригах». На протяжении трех десятилетий эти россказни фигурировали во всех разоблачениях коммунистов в газетах, в книгах о «красной опасности», в докладах Торговой палаты и «Американского легиона» о «радикализме» и в «выводах» различных комиссий конгресса, вроде «Комиссии по расследованию антиамериканской деятельности».

Свидетели обвинения один за другим пытались утверждать, что коммунистическая партия США действовала по прямому «приказу Москвы», что американские коммунисты являются «злостными заговорщиками», действующими через сеть разбросанных по всей стране «тайных ячеек», и что основной целью коммунистической партии является «свержение правительства путем применения силы и насилия».

Открывая процесс, судья Медина поучал присяжных, что они должны подходить к делу совершенно непредубежденно, с такими же «чистыми» намерениями, как лист белой бумаги, которым он потрясал в воздухе. С самого начала, однако, было ясно, чему он сам сочувствует. Оценивая поведение Медины, известный юрист, бывший министр юстиции правительства Кубы, Доминго Вильямиль докладывал Международной ассоциации юристов-демократов, которая делегировала его на этот процесс в качестве наблюдателя:

«То, что я слышал и видел, оскорбляло мое чувство справедливости и приличия.

Судья Гарольд Медина произвел на меня впечатление явно пристрастного человека, который отнюдь не служит украшением судебной системы США… Он был уступчив, приветлив и любезен с прокурором… а по отношению к обвиняемым проявлял предубежденность и говорил с ними в ироническом и грубом тоне…

Судья явно нарушал обязательное для всех юристов моральное правило: вместо того, чтобы считать обвиняемых невиновными до тех пор, пока их вина не доказана, он заранее объявил их людьми порочными и потому виновными…

На этом процессе выступают два обвинителя и ни одного судьи, — причем судья Медина является даже более суровым обвинителем, чем сам прокурор».

Изучив протоколы суда, составляющие свыше 13 тыс. страниц, для того чтобы установить, правильно ли процесс освещался в газетах, группа нью-йоркских адвокатов опубликовала исследование под названием «Надлежащий порядок ведения политического процесса». В предисловии авторы писали:

«Дальнейшее изложение покажет читателю такой порядок ведения судебного дела, который характеризуется предубеждением против обвиняемых и их защитников. Это означает, что обвиняемые судятся не по справедливости, а защитники не имеют возможности выполнять свой долг».

Далее нью-йоркские адвокаты перечисляют и подробно документируют следующие категории нарушения судьей Мединой норм поведения на суде:

а) решения в ходе процесса, преследующие цель заставить защитников замолчать или парализовать их действия;

б) неуместные замечания о представителях защиты в присутствии присяжных;

в) дискриминация представителей защиты в сравнении с представителями обвинения;

г) угрозы наложить взыскание на представителей защиты за выполнение ими своего долга;

д) дискриминация в оценке доказательств защиты в сравнении с доказательствами обвинения;

е) травля обвиняемых и свидетелей защиты наряду с вежливым и предупредительным обращением со свидетелями обвинения;

ж) опорочивание показаний обвиняемых в присутствии присяжных;

з) приписывание защите низменных и недостойных побуждений в присутствии присяжных.[128]

Ярким и убедительным примером благосклонного отношения Медины к обвинению может служить его поведение в связи с разбором одного из важнейших вопросов, поднятых на процессе, — о значении термина «марксизм-ленинизм». Когда свидетельские показания давал Луис Буденц, прокурор Макгохи просил его дать свое толкование той части программы коммунистической партии, где говорится, что партия строится «на принципах марксизма-ленинизма». Представители защиты опротестовали этот вопрос на том основании, что полное определение данного термина имеется в официальных документах коммунистической партии, уже представленных в качестве доказательств, и что присяжные должны определять значение этого термина на основании указанных материалов.