Измена по-венециански - [87]

Винченти заглянул под основание растения. Оттуда свисал напоминающий хвост енота пучок жилистых коричневых корней, через которые растение получало из воды питательные вещества. Со всех точек зрения этот ботанический вид, видимо, сумел прекрасно адаптироваться к здешним условиям.

— Как вы узнали о его свойствах?

— Мне рассказал отец.

Он вытащил растение из воды и положил его на открытую ладонь. Сквозь его пальцы струилась теплая вода.

— Листья нужно изжевать полностью, сок — проглотить.

Винченти отломил один лист, поднес его ко рту и взглянул на старика. Тот смотрел на него спокойными уверенными глазами. Винченти сунул лист в рот и принялся жевать. Вкус был горький, острый, как у квасцов, и отвратительный, как у табака.

Когда рот Винченти наполнился соком, он проглотил его, с трудом подавив рвотный позыв.

55

Венеция

Сначала взгляд Кассиопеи метнулся на противоположную сторону нефа, к северному трансепту, где кто-то стрелял в Малоуна. Над перилами высотой по пояс она увидела голову и грудь мужчины. Это был не Малоун, а значит, один из охранников Зовастиной. Затем она увидела, как выстрелила Зовастина и пуля выбила фонтанчик мраморных брызг из пола в дюйме от Торвальдсена. Датчанин даже не пошевелился.

Внимание Кассиопеи привлекло какое-то движение справа от нее. Она посмотрела в ту сторону и увидела, как в проеме лестницы появился мужчина с пистолетом в руках. Он тоже заметил ее и тут же поднял оружие, но выстрелить не успел. Пуля Кассиопеи попала ему в грудь, и он отлетел назад, широко раскинув руки. Еще одним точным выстрелом женщина довела дело до конца.

На противоположной стороне нефа, в сорока метрах от себя, Кассиопея увидела, как второй охранник идет между музейных экспонатов, в глубь галереи северного трансепта. Она сняла с плеча лук, вытащила стрелу, но старалась не приближаться к перилам, чтобы не дать шанс Зовастиной снять ее метким выстрелом.

Ее мучила тревога. Как раз перед появлением того охранника, которого она прикончила, Виктор ушел, скрывшись под нижним трансептом. Куда он направился?

Кассиопея наложила стрелу и натянула тетиву, но стрелять не торопилась. Охранник то появлялся, то скрывался в тенях противоположного трансепта.

Малоун ждал. Он вытянул вперед руку с зажатым в ней пистолетом, и теперь ему нужно было только одно: чтобы противник приблизился хотя бы еще на несколько футов. Осторожно ступая по деревянному полу и укрываясь в тени, он сумел перебраться дальше по галерее и укрыться за дальним концом экспозиции. Ему помогло и то, что три выстрела, прозвучавших в соборе, заглушили звук его движения. Из-за гулкого эха, разнесшегося под сводами собора, было невозможно определить, кто и где стрелял. Самому Малоуну вовсе не хотелось стрелять в охранника.

Торговцы книгами обычно не убивают людей.

Однако он сомневался в том, что у него будет выбор.

Задержав дыхание, Малоун сделал свой следующий ход.

Зовастина смотрела на Торвальдсена, когда сверху зазвучали выстрелы. Ее «тридцать минут наедине с гробницей» превратились в вечеринку с множеством гостей. Торвальдсен показал на деревянный ящик, стоящий на полу.

— Совсем не то, что вы ожидали найти, не так ли?

Она решила ответить честно:

— Но попытаться-то стоило.

— Загадка Птолемея вполне могла быть мистификацией, розыгрышем, обманом. Люди разыскивали останки Александра Македонского полторы тысячи лет, и все впустую.

— А что, кто-то и впрямь верит в то, что в этой коробке — мощи святого Марка?

Датчанин пожал плечами.

— В это наверняка верит тьма-тьмущая венецианцев.

Ей нужно было уходить, поэтому она позвала:

— Виктор!

— Какие-то проблемы, министр? — послышался новый голос.

Микнер.

Священнослужитель вступил в ярко освещенный пресвитерий. Зовастина направила на него пистолет.

— Вы мне солгали!

Охранник двигался вправо, а Малоун стал перемещаться влево. Он обошел деревянного льва, составляющего единое целое с вырезанным из единого куска дерева герцогским троном, и, согнувшись в три погибели, зашел за вывешенные на обозрение посетителям старинные гобелены. Теперь только они отделяли американца от его преследователя.

Он двинулся вперед, надеясь зайти в тыл своему противнику и обезвредить его раньше, чем тот сумеет что-то предпринять. Дойдя до конца экспозиции, он напружинил ноги и приготовился прыгнуть.

Стрела пронзила грудь охранника, выпустив из него воздух, как из воздушного шарика. Малоун увидел, как на лице мужчины появилось удивленное выражение и он обеими руками ухватился за торчащее из груди древко. В следующий момент жизнь покинула его и он повалился на пол.

Малоун повернул голову влево и на противоположной стороне нефа увидел Кассиопею. Женщина стояла с луком в руках и каменным, не выражающим никаких чувств лицом. Позади нее располагалось окно-роза — сейчас, ночью, темное. Рядом с окном из теней возникла фигура Виктора и двинулась по направлению к Кассиопее. В руке мужчина держал пистолет.

Зовастина кипела от злости.

— Вы знали, что в этой гробнице ничего нет! — бросила она Микнеру.

— Откуда мне было это знать? В последний раз ее открывали сто семьдесят лет назад.

— Можете передать своему Папе, что ваша церковь не будет допущена на территорию Федерации, и плевать на то соглашение, которое вы вынудили меня подписать!