Измена - [56]

— Вы столь же прозорливы, сколь и прекрасны. — В голове у Хвата зародилась некая мысль, — Не скажете ли, рыцарь здесь?

— Он вон там, с моей дочерью Корселлой.

Вот, значит, как звать эту крашеную воровку.

— Не могу поверить, — сказал он.

— Поверить во что? — растерялась Тугосумка.

— Что вы ее мать, — ослепительно улыбнулся Хват. — Скажите правду — вы, наверное, сестры?

Хихикая, Тугосумка сказала:

— Ты не первый меня об этом спрашиваешь. А все благодаря крысиному маслу.

— Крысиному маслу?

— Да, только оно очень дорогое. Надо выжать множество крыс, чтобы набрать каких-нибудь полчашки.

Хват опешил. Он знать не знал, что это за крысиное масло такое.

— Но оно стоит своих денег, — рискнул заметить он.

— Я мажу им лицо два раза в день. — Этим многое объяснялось. — Позвать тебе рыцаря? — спросила она. Хват, потупившись, потряс головой. — В чем дело, юноша? Я что-то не вижу в тебе особого рвения.

— Вы очень проницательны. Мне и в самом деле неохота встречаться с ним.

Тугосумка ответила так, как Хват и надеялся:

— Могу ли я чем-нибудь помочь?

— Госпожа Тугосумка, мне совестно обременять вас. А между тем дело у меня очень... — Хват сделал вид, что ищет нужное слово, — очень важное.

— Важное?

— И прибыльное.

При этом слове госпожа Тугосумка вздрогнула всем телом и властно опустила руку Хвату на плечо.

— Расскажи мне все, милый мой мальчик.

— Вы ведь знаете Блейза, герцогского бойца? — Тугосумка жадно кивнула. — Так вот, он хочет встретиться с нашим рыцарем.

— Он хочет сразиться с ним? — вскричала Тугосумка.

— Ш-ш. Зачем же всей таверне знать об этом?

Тугосумка опомнилась.

— Ну-ну, продолжай.

— Нет нужды говорить вам, какие огромные ставки будут делаться во время подобного боя.

— Это верно, — прошептала она.

— Сейчас я скажу вам большой секрет. — Пальцы Тугосумки впились Хвату в плечо. — Если рыцарь погибнет — а надо сознаться, что это вполне возможно, — кому-то придется его хоронить.

Жадность, пылавшая на лице достойной дамы, несколько померкла.

— Хоронить?

— Поскольку у рыцаря в городе нет родных, тот, кто возьмет на себя заботу о его теле, получит его долю.

— Да он мне как сын родной! — воскликнула Тугосумка. — Я долгом почту похоронить его как подобает.

— Вы замечательная женщина. Однако к делу. Рыцарь должен встретиться с Блейзом нынче на закате у трех золотых фонтанов. Можете вы устроить так, чтобы он туда пошел?

— Быть спокоен.

— Хорошо. До скорой встречи, сударыня. — Хват глянул на Таула — тот опорожнял очередной мех с элем, не видя ничего вокруг. — Пусть пьет сколько влезет. Это сделает его сговорчивее.

Госпожа Тугосумка согласно кивнула и протянула Хвату руку для поцелуя. Хват исполнил это неохотно, не в силах отделаться от мыслей о крысином масле, выбрался из таверны и зашагал к трем золотым фонтанам. Чтобы его план удался, ему нужно переговорить с герцогским бойцом раньше Таула.

* * *

Ровас ворвался в дом как ветер.

— Слухи подтвердились: Лескет умер, а Кайлок намерен выиграть войну.

Магра и Тарисса переглянулись. С лица Магры исчезли все краски. Тарисса встала, уронив шитье, опустилась на колени рядом с матерью и поцеловала ей руку. Магра отстранилась.

— Когда это случилось? — спросила она высоким, звенящим голосом — гневно, как показалось Джеку.

— Он умер во сне около месяца тому назад, — не глядя на нее, ответил Ровас.

Настала тишина. Никто не двигался. Огонь бросал вокруг пляшущие тени. Тарисса закрыла лицо руками. Магра сидела очень прямо, устремив взор в пространство. Ровас и Тарисса, как видно, ждали, чтобы она заговорила первая.

Наконец она встала и подошла к огню — по-прежнему прямая как струна.

— Кайлок выиграет эту войну, — сказала она.

Несмотря на значительность этих слов, все как будто вздохнули с облегчением. У Джека осталось ощущение, что Магра перевела разговор на другое.

— Как это отразится на его браке с Катериной Бренской? — поспешно спросила Тарисса. Вопрос ее был обращен к Ровасу, но смотрела она на Джека, желая понять, какое впечатление произвела на него эта странная сцена. Джек сидел с бесстрастным лицом. Тарисса ласково улыбнулась ему, и он, хотя и подозревал, что это не просто улыбка, невольно улыбнулся ей в ответ. Тарисса — самая соблазнительная женщина из всех, кого он встречал. Джеку вдруг расхотелось задавать вопросы.

— Мне кажется, свадьба все-таки состоится, — сказал Ровас. — Дело зашло так далеко, что отступать нельзя без большого конфуза для обеих сторон. — У контрабандиста был усталый вид. Он налил себе большую кружку эля и осушил ее одним глотком.

И все трое принялись обсуждать возможные последствия войны — но Джек больше не слушал, а только наблюдал за ними. Красивые губы Тариссы шевелились, выговаривая слова. Джек помнил их мягкость и вкус — от этого у него перехватывало дыхание. Почему она оттолкнула его прошлой ночью, если сама поощряла его? Кто ее знает — если верить Грифту, у женщин это дело обычное. Стражник не раз остерегал Джека против опасностей любви. «Если ты сбит с толку, словно павлин, попавший в метель, — говаривал он, — то все идет хорошо. Но если ты блаженствуешь, словно моллюск на камнях, — жди беды». Опыт Джека в общении с женщинами был невелик, но он все-таки подозревал, что Грифт не всегда бывает прав. Впрочем, чем он недоволен? Он удостоился поцелуя женщины старше и опытнее его — прекрасной женщины с глазами, где орех сочетается с золотом. Джек даже устыдился своих мыслей — тут о войне говорят, а у него одна похоть на уме.