Измена - [8]

Он сидел в своем трейлере-офисе, припаркованном вместе с другими трейлерами, фургонами и машинами на свободной стоянке вблизи стройки. Флетчер любил свой трейлер, который стал для него уютным маленьким домиком. Здесь был компьютер, сотовый телефон, маленький холодильник, где он держал сэндвичи и пиво, и микроволновая печь, чтобы подогревать кофе и замороженную пиццу. Была даже узкая кровать, стоявшая вдоль одной стенки, а в задней части размещалась канистра. Все это он использовал значительно чаще, чем могли вообразить его хозяева. Так было лучше, чем ехать домой, в эту паршивую маленькую квартирку в Кастро. Он сделал глупость, поселившись в этом районе, полном сточных канав и педерастов.

Флетчер прокрутил в голове свой недавний разговор с Мак-Энерни. Этот тип — дерьмо. Но Флетчер знал, что должен заставить себя проглотить злость, быть любезным и почтительным. Но уж конечно, он не собирался забывать, что должен быть предан не «Мак-Энерни Констракшн», а прежде всего архитектору, Сэму Броди.

Вот Броди — парень что надо. Он много для него сделал, и хоть Флетчер и не любил быть чьим-то должником, но он не мог не признать, что обязан Броди всем. Броди знал о его делишках, но готов был закрыть на них глаза, что тогда просто изумило Флетчера. Если учесть, что Броди — золотой мальчик, богатый и хорошо образованный, которого, казалось, должно было только передернуть от отвращения к мерзким эпизодам чужой постыдной биографии. Что мог знать этот мальчик из общества о реальной жизни, этом порочном, грязном мире низменных страстей и алчных лап!

— Думаю, нельзя судить о человеке только по его прошлому, — сказал этот золотой мальчик. — Я хочу знать одно: надежный ли ты парень, такой, которому я могу доверять сейчас — сегодня, через месяц, через год? Это все, что меня волнует.

— Я хочу похоронить свое прошлое, глубоко похоронить, — ответил Флетчер. — Если вы мне поможете это сделать, то сможете убедиться, какой я чертовски надежный малый.

— Хорошо, — сказал Броди, — вы приняты.

Броди сдержал слово. Он ни разу не припомнил Флетчеру его уголовного прошлого, даже не бросил на него ни единого подозрительного взгляда. Он полностью доверял ему и даже замолвил за него словечко перед Мак-Энерни.

Флетчер считал себя человеком Броди. Он был готов на все, лишь бы не разочаровать своего патрона.

Выходя из трейлера, Флетчер заметил Сэма Броди, направляющегося в собор с дизайнером и менеджером проекта мисс Джеферсон.

Энни Джеферсон…

Энни…

Четвертая глава

Все шло гладко, пока Энни водила гостей по стройке, показывая им во всех деталях это прекрасное здание. Она как раз начала объяснять им, как проходит установка витражей ручной работы, когда все услышали громкую перебранку, доносящуюся откуда-то сверху из восточной части собора со строительных лесов, тянувшихся вдоль огромного розового окна, по традиции размещенного над главным входом.

Два мужских голоса уже поднялись до крика, и, обернувшись на шум, все увидели, как парень бесшабашно спрыгнул с лесов, где он до этого работал. Сделав непристойный жест рукой человеку, который все еще оставался высоко на строительных лесах над церковными хорами, он вразвалку удалился со строительной площадки.

— Кто-нибудь понимает, что здесь происходит? — спросил Сэм.

Энни объяснила, что молодого грубияна зовут Вико и он племянник того пожилого человека, который по-прежнему стоял вверху на лесах, итальянца Джузеппе Бриндеши, мастера-художника и всемирно признанного специалиста по витражам. Вико — распущенный и неуправляемый хулиган, который любит поиздеваться над своим дядей, устроившим его сюда на работу.

Джузеппе увидел группу посетителей и начал спускаться с лесов — большинство рабочих не утруждало себя этим долгим спуском, пользуясь вместо этого подъемными кранами либо подвесными лифтами. Но Джузеппе любил щегольнуть своей отличной физической формой.

— Извиняюсь за поведение своего племянника, — сказал он пришедшим. Энни заметила, что он сильно расстроен. — У молодежи сейчас нет никакого уважения к старшим.

Джузеппе был сильным, коренастым мужчиной лет под пятьдесят. Энни подумала, что лет двадцать назад он был настоящим сердцеедом. Его глаза искрились лукавством, и от него исходило ощущение неиссякаемой энергии. И в те редкие моменты, когда он не был полностью поглощен работой над своими витражами, он считал своим долгом дать Энни в полной мере почувствовать силу своего мужского обаяния.

Она познакомилась с Джузеппе через Франческу Кэролайл, которая как председатель строительного комитета Церкви Единого Пути высоко оценивала его работу. Хотя он и семья его сестры постоянно жили в Сан-Франциско, Джузеппе большую часть времени проводил за пределами страны, выполняя реставрационные работы в знаменитых кафедральных соборах Европы. В сущности, он только что возвратился после годового отсутствия, и Энни была благодарна, что он сумел выкроить время для этой работы, несмотря на свой очень напряженный график.

Джузеппе обнял Энни и располагающе улыбнулся Дарси.

— Ну как тут моя маленькая мадонна? — спросил он Дарси, на что она ответила своим заливистым смехом. Однажды он сказал ей, что она похожа на изображение святой девы на одном из красивейших витражей в соборе Св. Петра в Риме. Дарси показалось безумно смешным то, что ее принимают за святую, а следовательно, чистую и непорочную деву.