Измена - [58]

— Оно не обсуждалось просто потому, что ее личная собственность была ничтожной в сравнении с моей. Никому ни на минуту не пришло в голову, что я убил ее из-за денег.

— Да, они считали, что ты убил ее, чтобы предотвратить развод, в результате чего она бы получила половину твоих денег.

— Это точно. Мы были женаты двадцать лет — с самого основания «Пауэрдэйм». Мы не подписывали брачного контракта, и, таким образом, по законам о разделе имущества штата Калифорния она с полным основанием могла претендовать на половину моего состояния. На два миллиарда долларов, другими словами.

Энни рассмеялась, слегка потрясенная такой цифрой. Как мотив для убийства два миллиарда долларов не так-то просто было сбросить со счетов. Неудивительно, что обвинение было столь категорично в своих выводах.

— А вместо этого получилось так, что после ее смерти все ее имущество перешло к тебе?

— По правде говоря, ее деньги я отдал на благотворительные цели. Она бы сама так распорядилась в завещании, если бы составила его. Франческа часто говорила, что хотела пожертвовать все Барбаре Рэй и Церкви Единого Пути. Франческа любила Барбару Рэй. — Помолчав, он добавил: — Мне кажется, что все служители Церкви были в шоке, узнав, что Франческа не оставила завещания, и были несказанно рады, когда я отдал им эти деньги.

— Так что для строительного комитета собора смерть Франчески была отчасти на руку?

— По правде сказать, для них было бы значительно больше пользы от живой Франчески. Она лично вносила большую часть средств на строительство.

И львиная их доля, насколько Энни было известно, вынималась из кармана Мэта.

— Ты великодушный человек, Мэт.

— Ну, когда ты богат, как Крез, не трудно проявлять великодушие. Я уже не знаю, куда мне девать эти деньги.

— Зачем мы сюда приехали? — спросила Энни, идя позади Мэта по пустому дому. Это был дом-призрак. Та мебель, что осталась, была покрыта белыми пыльными чехлами, придававшими ей странные, призрачные очертания. В библиотеке Энни остановилась, глядя на залив, где волны разбивались о скалы.

Мэтью подошел к ней сзади. Энни не ожидала, что он так близко, и едва не вскрикнула от неожиданности, когда он дотронулся до ее плеча.

— У тебя нервы шалят?

Она еще не рассказала ему о том, что произошло в подвале часовни, отложила на потом. Ей не хотелось нарушать атмосферы этого вечера.

— Есть одно место, куда я бы хотел свозить тебя сегодня вечером, — сказал он.

Сегодня вместо того темного седана он вел «порш», и она рассмеялась, поскольку на ее памяти он сменил уже третью машину. — Лимузин, который был на похоронах Джузеппе, в счет не идет, — засмеялся он в ответ. — Он — наемный.

— Да, я слегка нервничаю, — призналась она.

— Почему? Из-за того, что мы вдвоем в столь уединенном месте?

Похоже, ему требовалось время, чтобы убедиться в ее доверии. «Но это ничего, — успокоила она себя. — Доверие должно приходить понемногу».

Она улыбнулась ему.

— Ну, а из-за чего же еще? Я чувствую себя юной девой из далекого прошлого. А ты — суровый рыцарь, похитивший меня и заточивший в своем замке возле моря.

Его глаза заблестели.

— Думаю, что смогу войти в образ.

— Правда?

— Запросто. — Он сжал ее запястья и завел ей руки за спину. — Сожми вместе руки, девица, держи их так, и горе тебе, если ты осмелишься шевельнуть хоть пальцем.

Она повиновалась и стояла смирно, в то время как он провел ладонями по ее груди, а потом медленно расстегнул блузку и спустил ее с плеч. Она не носила бюстгальтера, и, любуясь, он задержал взгляд на ее груди, лаская ее обнаженную спину.

— Ты выглядишь сейчас такой беззащитной, — прошептал он.

— Я чувствую себя беззащитной.

Он наклонил голову и прикоснулся к ее губам.

— Мне это нравится. Это дает мне странное ощущение могущества. Теперь я понимаю, почему похищения девиц были в такой моде.

Она улыбнулась в ответ. Была ли это игра… или он таким образом пытался открыть ей правду о себе? В любом случае это производило впечатление!

— На колени! — приказал он.

Энни опешила. На колени?

Он слегка потянул, а потом сдавил пальцами один ее сосок.

— Ах, — у нее перехватило дыхание, но потом на нее напал смех.

— Не раздумывай, а выполняй, девица.

Она опустилась на колени, по-прежнему держа руки за спиной, и изо всех сил стараясь проделать это грациозно. Она взглянула на него снизу вверх и заметила какую-то ошалелую радость на его лице, будто он не мог поверить, что подобное могло случиться, и был захвачен этим зрелищем.

— Ух ты, — сказал он. Он рухнул на пол и прижал ее к себе. — Я бы отнёс тебя в спальню, но не могу ждать ни минуты.

Она весело засмеялась, и они принялись срывать друг с друга одежду.

В эту ночь в уединенной прибрежной вилле Мэт предстал перед Энни в совсем другом свете. Первую ночь он был сам не свой от страсти, но сегодня он проявлял сдержанность и был очень властным. Он продемонстрировал ей все свое искусство любви, в котором знал толк, и устоять против него было невозможно.

В ту ночь она поняла, что с радостью сделает для него все, чего бы он ни попросил, по крайней мере в постели. Коленопреклонение, как она вскоре поняла, было лишь началом.

Была в нем такая сила, что перечить ему казалось немыслимым. Он завладел ею полностью. И не просил — приказывал. Отказать ему было столь же невозможно, как остановить восход солнца поутру.