Излучина Ганга - [128]

— Совсем не искалечена. Все зажило. Жена его выходила.

— Но почему они не приехали к нам? Почему ты не привезла их?

На это у нее был готов ответ. Нельзя же сказать отцу, что сын уже неделю, как был бы с ними, если бы что-то очень серьезное не помешало ему приехать.

— Он просил меня сообщить вам эту новость — насчет женитьбы, а потом написать ему. Тогда он приедет. Вернее, они оба. Из Карнала сюда можно добраться за день. По крайней мере, раньше можно было…

Она нашла самое простое объяснение. Хорошо, что отец не слишком любопытен. Похоже, ей удалось повернуть разговор таким образом, что новости доставят отцу только радость. Неприятные подробности пока что оставались в тени. Сундари ни словом не обмолвилась о том, что девушка из публичного дома, что она мусульманка.

— А сейчас, конечно, невозможно послать письмо, — вздохнул он. — Но как глупо он поступил, и ты тоже! Ты должна была уговорить его приехать, притащить его. Никогда бы мы не были против.

Дело было сделано. У Сундари словно гора с плеч свалилась. Конечно, когда мать узнает, она захочет подробностей. Но сейчас было приятно смотреть на отца — настроение его мгновенно изменилось, даже румянец вернулся, и голова больше не тряслась.

— Мама знает? — спросил он.

— Нет. Знаешь, папа, лучше ты сам ей скажи. Я хотела, чтобы ты узнал первым. Сейчас же пойди к ней и скажи.

Пелена мрака внезапно расступилась. Возвращение сына снимало тяжкий груз вины, который Текчанд нес уже восемь лет. Он больше не думал о смерти и о том, что прошло отпущенное ему время. Будущее приобрело реальный смысл, теперь Текчанд понимал, за что он должен бороться.

— Да, я так сделаю, с удовольствием. Пойду и все скажу ей. Она будет счастлива. — Он быстро поднялся.

— Подожди минутку, папа, — попросила Сундари. — Какой-то велосипедист едет по дороге. Взгляни!

Он посмотрел вниз. Странно было, что кто-то в такое время спокойно едет по своим делам. За весь день это был первый путник, которого они увидели на дороге.

— Должно быть, он едет к Маллику, — предположил Текчанд.

— Нет, он проскочил поворот. Скорее всего он едет к нам.

— Ума не приложу, кто бы это мог быть?

— Подожди! Я догадываюсь, кто это — Гьян, мистер Талвар.

Сперва Текчанду показалось, что он никогда прежде не слышал этого имени. Но когда велосипедист подъехал поближе, он узнал его. Тот самый молодой человек, который продал статую Шины и упросил подыскать ему работу. Хорошо, что он не отказал тогда приятелю Деби. Сын только поблагодарит за это.

— Интересно, что ему надо? — заметил Текчанд.

— Я спущусь и выясню. А ты расскажи маме о Деби. Передай, что он здоровый, загорелый и еще красивее, чем раньше. И знаешь, папа…

— Да?

— Насчет руки я бы не стала говорить, ладно?

— Да, я не скажу.

— И про женитьбу не надо, — вдруг решила Сундари. — Просто передай маме, что Деби вернулся и ждет нас по ту сторону границы. Давай пока что не будем осложнять дело.

Он с недоумением взглянул на нее.

— Как хочешь. Может быть, ты и права.

— Объясни, что теперь, после ухода англичан, он может жить в Индии открыто, не опасаясь снова попасть в тюрьму.

— Да, это ее обрадует.

Текчанд уже подошел к двери гостиной, но остановился на пороге.

— Сундар, ты думаешь, он совершенно… надежен?

— Кто? Мистер Талвар? О да. Я его запрягу в работу — пусть пакует вещи.

Собачка уже лаяла и рвалась к лестнице. Сундари побежала вниз. Гьян спрыгнул с велосипеда в тот самый момент, когда она отворила дверь. Увидев ее, Гьян от неожиданности выпустил руль, велосипед медленно накренился и в конце концов упал. Гьян обливался потом, тяжело дышал и смотрел на нее, не отрываясь.

— В чем дело? — спросила Сундари. — Мой отец сейчас не в таком настроении, чтобы принимать посетителей.

Прежде чем ответить, Гьян долго вытирал лицо платком.

— Я не посетитель. Я приехал совсем.

— Совсем! О чем ты говоришь?

Он стоял у порога, все еще тяжело дыша и утираясь, платком, но говорил решительно и твердо.

— Именно об этом. Я намерен находиться здесь неотлучно до тех пор, пока вы не уедете с конвоем. В крайнем случае я буду сидеть на пороге.

Сундари возмущенно всплеснула руками.

— Понятно. Это значит, что ты тоже хочешь пристроиться к конвою.

— Послушай, — возразил он еще спокойнее, потому что успел отдышаться, — я не собираюсь пристраиваться ни к конвою, ни к вашему дому, ни к чему-нибудь еще. Как только вы уедете, я отправлюсь своей дорогой. Между прочим, могу я обратить твое внимание на то, что сейчас не совсем безопасно так долго стоять в дверях? Если кто-нибудь прячется за деревьями, можно получить пулю. Пожалуй, тебе есть смысл впустить меня в дом. Или уж закрой дверь — будем через нее перекрикиваться. Я решил остаться здесь. Грубостью ты сейчас от меня не отделаешься. На этот раз не выйдет.

Сундари еще немного поколебалась, потом отворила дверь пошире и отступила. Не тратя лишних слов, Гьян втащил велосипед на лестницу. Сундари закрыла дверь и задвинула засов. Он прислонил велосипед к стене и вошел в комнату — ту самую, где ему когда-то пришлось дожидаться важного разговора с Текчандом. У подножия лестницы, словно стражи, стояли два Шивы — один из Малого дома, другой — работы Махешвари. Оба они, как всегда, танцевали страшный танец разрушения.