Излечи меня - [76]

Я знал, через что она прошла, но, тем не менее, с головой окунулся в происходящее. Я должен был спросить, могу ли я дотронуться до нее, проверить, был ли каждый мой шаг правильным. Просто подумал, что когда она со мной, то все по-другому.

Насколько же чертовски я был не прав.

Не удивительно, что она после этого притихла. Я привез ее к покрытому дикими цветами горному хребту, с которого открывался чудесный вид на каньон. Думал, ей понравится, когда она взберется на него, и был прав. Казалось, она чуть оживилась и снова стала сама собой, но не настолько, чтобы чувствовать себя со мной так, как раньше. Ее открытость и чувство духовной близости, что возникло между нами, исчезли.

Она полностью закрылась от меня.

Мы поели, потом осмотрели еще несколько мест, и я следил за тем, чтобы больше не прикасаться к ней. Было трудно, но именно об этом я говорил, предоставив ей право быть лидером в наших отношениях.

Она не предприняла ни единого шага, чтобы снова стать ближе ко мне.

Это было три дня назад.

С тех пор мы не целовались, не дотрагивались друг до друга и не держались за руки.

Мы ходили в кино, вместе обедали, просто развлекались в отеле, но было такое ощущение, что мы вернулись к исходной точке — снова стали друзьями.

Вчера мы совершили еще одну неудачную поездку, чтобы найти ее мать.

Из списка остались только две Анны, и Мия не могла выбрать, к какой из них ей поехать первой. Поэтому она заставила меня выбирать, что было нелегко. Но я закрыл глаза и ткнул пальцем в газету. Так и выбрал. После этой поездки можно было только мечтать, потому что оставалась еще только одна Анна, а в этот раз результат был таким же, как и в прошлый.

Это была не Анна Мии.

Сначала я подумал, что она действительно могла бы ею быть. Утонченная блондинка — как и Мия. Правда, милая леди. Когда я сказал, почему мы сюда пришли, она пригласила нас внутрь дома, усадила в гостиной и приготовила чай. Затем дружелюбно объяснила, почему она не могла быть мамой Мии.

Она не могла иметь детей.

Сказать, что я ошибся, — ничего не сказать.

Мы немного пообщались, но я почувствовал, что Мия потихоньку начинает пропускать все мимо ушей. Я ненавидел это ее состояние больше, чем я могу выразить словами.

Анна предложила нам еще чаю, поэтому, не зная, о чем еще говорить, я согласился. Когда она уже собиралась выйти из комнаты, она вдруг остановилась и повернулась к Мие:

— Если бы я была благословлена ребенком, тогда я бы хотела такого же милого, как ты.

Это явно был комплимент, но он причинил Мие боль. Я мог прочитать все на ее лице.

— Ты в порядке? — тихо спросил я ее.

— Да.

Не уверен, слышала ли она меня. Она озадаченно смотрела на Анну и, несомненно, была ошеломлена. На ее лице я видел страстное желание и боль. Я знал, что Мия хотела бы, чтобы эта женщина была ее матерью.

Это причиняло боль мне. Наш приход сюда был ошибкой. Когда Мия неожиданно встала, я подумал, что эти поиски ее матери приносят ей больше вреда, чем пользы.

— Ты как? — снова спросил я, вставая и направляясь к ней.

Ее глаза посмотрели в мои, но сама она была не здесь. Она ушла внутрь себя, и в этих голубых глазах можно было увидеть панику. Она думала, что скрывает ее, но я все равно увидел.

Потому что видел ее всю.

— Мне нужно идти, — проговорила она, ее взгляд метнулся к входной двери.

Я знаю, что когда Мие нужно уйти, то она просто уходит, без разговоров и прощальных слов. Она просто должна уйти — я это понял еще во время нашего визита к первой Анне Монро.

Кивнув, я взял ее холодную руку.

— Конечно, малышка. Пошли.

И я вытащил ее оттуда. Мия не говорила всю дорогу домой, и как только мы приехали, она просто выбралась из машины и направилась к своей комнате.

Я не остановил ее.

Я не видел ее весь вечер и всю ночь. Дал ей личное пространство, потому что знал, что оно было ей необходимо.

Когда утром она вышла из своей комнаты, она была сама не своя — вся усталая и напряженная. Она сказала, что уйдет, и я расстроился.

Я скучал по ней.

Знаю, звучит странно, потому что я все время видел ее, но я скучал по возможности дотронуться до нее. Просто быть с ней рядом.

Ее не было дома целый день, и я начал думать, что она меня избегает.

Я не знал, что еще думать.

Я целый день только и делал, что думал об этом, и эти мысли окончательно измучили мой мозг.

Мне была невыносима неопределенность. Я хотел знать, кто я для нее. Мы снова стали «друзьями»? Неужели я настолько все испортил? Она передумала насчет меня… нас?

Я даже не могу пойти и спросить ее — боюсь, что услышу то, чего не хочу слышать.

Я встаю, злой, расстроенный и раздраженный. День выдался безумно жарким, и после захода солнца прохладней он не стал.

Дозер опускает голову и тяжело вздыхает. Тоже скучает без нее.

К черту. Мне нужно остыть.

Я снимаю шорты, оставляя только «боксеры». Бегу к озеру, вниз по дощатой дорожке, и сразу ныряю в воду. Вода охлаждает меня, и я уже чувствую себя намного лучше. Я плыву под водой до тех пор, пока легкие не начинают гореть, и только потом выныриваю. Вытираю лицо, избавляясь от капель воды, и откидываю волосы за спину. Моргаю, чтобы стряхнуть капельки с ресниц, затем ложусь на спину и плыву, смотря в небо.