Изгоняющий дьявола. Знамение. Дэмьен - [178]

Память возвратила его к разговору, состоявшемуся после вскрытия в кабинете доктора Фидлера.

— Как это могло произойти? — спросил Ричард врача. — Ведь вы наблюдали его с момента рождения. Неужели же не было ни единого признака?

Семейный врач грустно покачал головой.

— К сожалению. Мне уже как-то приходилось сталкиваться с подобным, — начал он. — Совершенно здоровый мальчик или мужчина, но эта штука уже сидит в организме, выжидая своего часа, какого-то непредвиденного напряжения… У него была очень тонкая артериальная стенка. Она-то и лопнула… — Врач широко развел руками — жест неизбежности и сострадания.

Анна перебила его:

— Значит, он был обречен с рождения?

Доктор Фидлер кивнул:

— Более чем вероятно, — мягко заверил он. — Я очень сожалею, очень.

Похоронная церемония закончилась, и траурная процессия двинулась прочь от могилы. Начинался сильный ливень, и с последними словами утешения все начали разбредаться по своим машинам.

Ричард принял от собравшихся соболезнования, ограничившиеся скупыми грустными улыбками и легкими прикосновениями рук, а затем рухнул на заднее сиденье автомобиля рядом с Анной и Дэмьеном. Он подал знак Мюррею, и лимузин медленно тронулся.

В один из поздних вечеров на следующей неделе в доме Торна раздался звонок. Звонил священник из Нью-Йорка и просил Ричарда немедленно приехать. Он сообщал также, что доктор Чарльз Уоррен находится в плохом состоянии и не перестает звать Ричарда Торна.

Несколько минут понадобилось Ричарду на сборы, он побросал в чемодан кое-какие вещи. Анна пыталась убедить мужа остаться хотя бы до утра, но он и слышать не хотел об этом. Он должен был ехать немедленно.

— Я не хочу ехать, — кричал он жене, — но я вы ну ж — ден!

Анна опустилась на кровать и потянулась за сигаретой. Ее руки дрожали.

— Почему ты не можешь поговорить с Чарльзом по телефону? — спросила она. — Зачем тебе ехать в Нью-Йорк? Чарльз, в конце концов, не самый твой близкий друг, чтобы сломя голову мчаться к нему на ночь глядя.

— Мне передали, что он в смертельной опасности и нуждается во мне, — перебил жену Ричард. Он окинул взглядом комнату, соображая, не забыл ли чего.

— Здесь ты нам тоже нужен, — тихо проговорила Анна.

Ричард повернулся и посмотрел на нее.

— Я вернусь как можно быстрее. — Он наклонился и, чмокнув ее в щеку, направился к двери.

— Что я завтра утром скажу Дэмьену? — спросила Анна.

Стоя в дверях, Ричард на мгновение заколебался. Он не подумал об этом.

— Скажи ему, — произнес Ричард, все еще соображая, — скажи, что мне надо помочь Чарльзу утрясти кое-какие таможенные дела в Нью-Йорке. Придумай что-нибудь. Только не говори ему правду! — И он поспешил из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь.

Пока Ричард на цыпочках спускался по лестнице к ожидающему его в лимузине шоферу, он, конечно же, не заметил, как приоткрылась дверь спальни Дэмьена. И взгляд желтых, как у кошки, глаз пронизал тьму.

Сразу после того, как шасси самолета отделились от взлетной полосы, Ричард включил над головой свет и вытащил из «дипломата» письмо Бугенгагена. Колоссальный объем информации, а времени — в обрез. Торн глянул на часы. Половина пятого утра. В Нью-Йорке он будет в семь тридцать или самое позднее — в восемь. Город в это время только начинает пробуждаться.

Ричард снова посмотрел на странички и уже в четвертый или пятый раз принялся читать:

«И дано ему было вложить дух в образ зверя, чтобы образ зверя и говорил и действовал так, чтобы убиваем был всякий, кто не будет покланяться образу зверя».

Торн вздрогнул. За последние несколько месяцев произошло столько смертей — слишком много для банального совпадения. Отдельные части начинали наконец складываться в единое целое.

Первой в этой страшной цепочке оказалась тетушка Мэрион. Ее голос вдруг зазвучал в мозгу Торна.

«Дэмьен оказывает ужасное влияние, ты разве не замечаешь? — спрашивала тетушка Мэрион. — Ты хочешь, чтобы Марк был уничтожен, чтобы его погубили?»

Потом эта журналистка Джоан Харт. Жуткая, жуткая гибель. Судя по той короткой газетной заметке, эта смерть была мучительной. И кому она только понадобилась?

«Все вы в смертельной опасности! — предупреждала Джоан. — Уверуйте в Христа!»

И Ахертон. Еще одна невероятная, страшная потеря. А он кому мешал? Торн не мог этого понять. Смерть Пасари- ана тоже, казалось, не имела смысла.

Ричард подумал о своей компании — одной из крупнейших трансконтинентальных корпораций мира. О том, как однажды ее унаследует Дэмьен. И тут все встало на свои места. Ахертон стоял на пути Бухера, и Ахертон исчез с лица земли. Бухер стал президентом компании, и его план уже на чал осуществляться. Но не так гладко, как тому хотелось. Возникли кое-какие проблемы, и первым их обнаружил Пасариан. И… погиб.

Когда-нибудь, если, конечно, все будет развиваться в соответствии с планом Бухера, Дэмьен унаследует корпорацию, контролирующую питание всего земного населения.

Торн вспомнил похороны Марка и ту странную треугольную связь между Дэмьеном, Бухером и Неффом. Но Нефф-то тут при чем? Ричард опять вернулся к страничкам письма, чтобы попытаться найти ключ к разгадке:

«… и дивилась вся земля, следя за зверем, и поклонились дракону, который дал власть зверю. И поклонились зверю, говоря: кто подобен зверю сему? И кто может сразиться с ним?»