Изгои пустоты - [31]

В человеке все это уживалось самым невероятным образом. Дэррны не могли постичь их тайну. Ни одно другое существо, встреченное ими за миллионы лет странствий, не носило в себе такой клубок противоречий.

Не это ли стало причиной, что Архонт Коддис именно людей выбрал для проекта «Призрак». Он не оставил записей на этот счет, но Глеш, пожалуй, мог бы понять его восторг и потрясение, его трепет. Архонт хорошо помнил миг, когда впервые увидел человеческого ребенка, одного из тех, что привезли работорговцы. Даже спустя эпоху он не мог в точности описать то, что испытал. Словно незримые флюиды маленького человека враз изменили биохимию его собственного организма.

Это было как волшебство.

Соплеменники не понимали, откуда у Глеша такая привязанность к людишкам. Слуги есть слуги – пусть и гениальные. К чему же выставлять себя дураком перед обществом?

Архонту было наплевать на мнение других. Насмешки его давно не пугали и не смущали. Главное – у него была семья. Чем старше он становился, тем острее ощущалась привязанность, тем тяжелее дэррн переживал гибель кого-либо из своих воспитанников.

Так ведут себя люди. Иногда эта мысль ужасала. Глеш задавался вопросом: кто же я? Не переступил ли в стремлении узнать тайну запретную границу?

Он помнил имена всех шаари, которых воспитал. Всех, кто погиб во время заданий или умер естественной смертью, и последних было не так уж много. Даже «призракам» не под силу побороть главного врага жизни – время.

Глеш думал о собственном конце и не мог решить, кому передаст бразды правления. В своем окружении даже среди наиболее талантливых наставников он не видел достойных. Даже Понзес Хауш, которому он доверял всецело, не подходил на эту роль.

Мысль эта печалила Архонта. Глеш чувствовал нарастающую тревогу.

Во снах дэррн видел, как подступает что-то грозное.

Вернувшись из задумчивости, Архонт моргнул.

Он читал Миу, словно открытую книгу. Стоя на одном колене перед высоким хозяином, девушка подробно рассказала о своем задании на Лаверсе и своих ошибках.

– Посмотри на меня.

Голос Глеша был властным, но мягким.

– Ты всегда слишком старалась следовать правилам и предписаниям, – сказал он.

Миа поднялась по его знаку.

– Но по-другому не имеет смысла.

Архонт поморщился.

– Я семь столетий занимаюсь шаари. Кое-что понял. Человек… нуждается в определенной свободе. В определенных правах. Даже если его жизнь строго регламентирована. Понимаешь? Так устроена его психика, таким его создала эволюция.

Дэррн отвернулся, разглядывая голограмму звездного неба, занимающую почти всю стену. Казалось, прямо отсюда, из его личного кабинета, можно шагнуть в бездну вакуума.

Глеш постоял, рассеянно водя взглядом по звездам и сгущениям светящегося газа.

– Знаешь, почему мы никогда не подавляли волю шаари? Чего проще – сделать из «призрака» живую машину, которая будет буквально исполнять все приказы? Да, это было возможно и в самом начале, но я отговорил Коддиса. Мы условились, что в качестве эксперимента создадим две группы подопытных. Моя группа была такой же, как шаари сейчас. Его – с полностью подавленной личностью. Биоконструкты. Все шаари проходили Трансформацию, слабые и негодные отсеивались. Обычное дело. Мы работали многие десятилетия, закрепляя успех и делая выводы из поражений. Люди оказались крепким орешком. – Глеш сделал паузу. – И вот Первое Поколение, как мы его назвали, вполне оформилось. Можно было сравнить: пятеро моих шаари и пятеро биомашин Коддиса. Что же выяснилось? Группы тестов на физическую выносливость и боевые навыки обе группы выполняли примерно одинаково, с известной долей погрешностей. Этот процент не имел значения. Другое дело их психика. Когда мы перешли к заданиям, где требовалось принимать решения, проявлять инициативу и мыслить творчески, группа Коддиса полностью провалилась. Его шаари могли действовать лишь в очень небольших пределах. Их нельзя было мотивировать, убедить, наставить на путь истинный… – Дэррн усмехнулся, – и даже просто поговорить с ними по душам…

Миа молчала, оставаясь полностью неподвижной.

«Для чего он мне это рассказывает?»

– Я оказался прав, – произнес с ноткой торжества в голосе Глеш. – Коддис проиграл. Мы прогнали всех шаари еще раз через серию сложных тактических тестов, слив две группы вместе. Результат – биоконструкты проиграли. По уровню мышления они напоминали неповоротливых искинов старых версий. В них были заложены необходимые алгоритмы, но мозг, не развивавшийся через эмоциональную сферу, не работал с должной быстротой. Мышление человека развивается через игру и импровизацию. Через чувство. Через оценку действительности. Если это убрать… В общем, пятерых шаари Коддиса пришлось утилизировать.

– Но… – решилась подать голос Миа. – Шаари учат не проявлять эмоций.

– Держать эмоции в узде – вот чему учат «призраков» наставники, – уточнил Архонт. – Владеть собой, уметь разделять чувства и разум во имя достижения цели. Учение Хэтар не говорит, что шаари должен стать машиной.

– Да, хозяин.

Глеш покачал головой.

– Я оказался прав. Всех шаари потом мы растили по моим лекалам. Но Коддис говорил об опасности своеволия, бунтарства. Все это есть в человеке, да. Если мы даем ему личностную свободу, то рискуем в один прекрасный день получить… высококлассного революционера. С которым не так-то легко будет справиться. Сомнение – необходимый элемент познания, но в нем-то и заключена главная опасность. Хэтар оберегает разум шаари от его губительной работы.