Изгнанники - [268]

– Мы можем, если постараемся, собрать флот мощнее этого.

– И в результате понести еще большие потери? Те, кто открыл эту череду конфликтов, погибли сами и создали нам всем врага, который бьет нас как и когда хочет.

– Официальная история говорит, что люди первыми начали эти конфликты.

– И вы верите официальной истории? Какой-нибудь полуграмотный крестьянин, может, и верит, обязан верить, для этого мы историю и пишем и, насколько я знаю, так обстоит дело практически у всех рас, считающих себя разумными, но с нашей высоты стоит глядеть правде в глаза. В общем, вы как хотите, а мой народ в подобных авантюрах больше не участвует. Если мы вообще выживем после этой.

– Мы тоже предпочтем мир. Хотя бы в ближайшее время. Только не факт, что нам его дадут.

– Дадут. Я получил личное послание от главы самой влиятельной державы людей. Его требования очень жесткие, но в свете нынешней ситуации вполне правомерные. Оно относится также к вам, думаю, вы получите такое же в ближайшее время. Однако мы можем рассчитывать на мир только в случае, если заключим его вместе. В противном случае – война. У границы уже концентрируются ударные эскадры людей. Однако для нас это все же шанс, остальным, боюсь, так не повезло…

– Считаете, их уничтожат?

– Уверен. Люди не боятся терять солдат в войнах с нами, но они всегда мстят за них. Я считаю, надо соглашаться.

– Я должен обдумать.

– Думайте. Но помните, первый выстрел в этой войне, неважно, произведем его мы или наши враги, будет означать конец любых договоренностей, об этом меня тоже предупредили. И лимит времени поставили очень жесткий.

Территория, контролируемая человечеством. Время и место не установлено.

– Итак, операцию можно считать успешной?

– Да. Все прошло точно по плану. Нам повезло, что французы оказались достаточно легковерными и чрезмерно зацикленными на собственной исключительности, но что еще ждать от этих снобов?

– Мне кажется, что куда больше повезло с этим русским адмиралом.

– Да нет, тут как раз никакого везения, один голый расчет. Русские всегда ведут себя подобным образом. Как бы они не гордились тем, что смогли перестать думать о человечестве, а интересуются только своими, в подобных ситуациях они всегда действуют в интересах людей, как вида. И ничего не боятся.

– Знаете, я иногда им завидую.

– Я тоже. Только не стоит, чтобы об этом знал кто-то, кроме нас.

– Полностью согласен. Я слышал, что у вас была… э-э-э… маленькая накладка?

– Давайте называть вещи своими именами – так будет проще. Да, один из посланных на переговоры с русским адмиралом представителей решил нас предать. Мы заранее предполагали, что он может это сделать, точно рассчитали, что он может им сообщить, и держали ситуацию под контролем.

– Однако, насколько мне известно, переданная им информация могла привести к тому, что русские открыли бы огонь по нашему флоту. Вам не кажется, что ваше поведение не совсем соответствует тому, как должен вести себя союзник?

– Но ведь не открыли же.

– Мы вам поверили, мы предоставили для участия в операции свои корабли, причем их экипажи реально рисковали. Да случись что, конгресс снял бы с меня голову! Меня бы сожрали с потрохами!

– Прошу вас, не кипятитесь. Мы составили точный психологический портрет этого русского. Он все же сначала думает, а потом стреляет.

– Если я начну кипятиться, вам мало не покажется… Ладно, что вы сделали с предателем?

– Увы, ничего. Он успел бежать на Новый Амстердам, и там ему не только предоставили убежище, но и назначили начальником штаба флота – он все же грамотный офицер, а Новый Амстердам занимается возрождением своих вооруженных сил, и профессионалов такого уровня на планете не хватает. Достать его там мы не сумеем.

– Да? А я считал ваши спецслужбы лучшими в мире.

– Так и есть. Просто если с ним что случится, русские не будут разбираться, кто прав, а кто виноват. Меня уже предупредили об этом, и я не хочу рисковать.

– Да уж, здесь вы ошиблись.

– Как знать, как знать…

– Да ладно вам словестные бышни выстраивать. Операция висела на волоске, а вы ходили с невозмутимой физиономией. Наверняка и сейчас, случись что, вы только плечами пожмете. Хорошо хоть, все прошло успешно.

– Меня это тоже, кстати, весьма радует. Наши границы обезопасены от агрессии иных рас, французы теперь в дерьме и, хотя ничего не доказать, да никто и не пытается, они оказались в полной изоляции. И все удалось провернуть при минимальных затратах, чужими руками и без потерь.

– Да уж. а вот то, что Турция перестала существовать, уже явно лишнее.

– Для того, чтобы взять главный приз, иногда надо жертвовать малым.

– Ой, оставьте вы, наконец, свои нравоучения. Если честно, они меня уже бесят. Лучше скажите мне, что мы будем делать с русскими? В глазах общественности они сейчас являются героями. Империя постаралась, чтобы информация о подвиге эскадры Нового Амстердама стала всеобщим достоянием.

– Да, этот раунд информационной войны вы явно проиграли. Сочуствую. Тем более что подвиг и впрямь был эпическим.

– Вы тоже проиграли, так что и я сочувствую вам.

– Уели, согласен. Но не все так плохо, как кажется.

– Да? И что же хорошего? Русские потеряли несколько десятков морально устаревших кораблей, что никак нельзя назвать для них критичным, весь мир перестал воспринимать их, как оккупантов, захвативших населенные малыми, но гордими и имеющими право на собственное волеизъявление народами, планеты, и смотрит на них, как на героев… При этом потери самих русских минимальны, в том