Изгнанник вечности - [239]
Но однажды под утро услышал эмир щебет соловья. Соловьиные трели несказанно хороши накануне рассвета, но, помилуйте, откуда взялся соловей посреди зимы?!
Теймер-ленг раскрыл глаза и сел, худой, слабый, но еще полный жизни. Полог дернулся.
— Кто?.. — каркнул эмир, но голос сорвался, и слова «посмел» не получилось.
— Прости, повелитель, — внутрь шагнул личный телохранитель Хромца, молчаливый уйгур из гвардии Тимура.
— А, ты, Таир… С какими вестями ты ко мне?
Это было много лет назад. Небольшой отряд Тимура был зажат в тиски огромной армией противника. Тогда еще победоносная тактика боя на открытом пространстве не была отточена им до мелочей, и на них насело войско, вдесятеро превышавшее численностью его людей.
Но свершилось чудо: каким-то немыслимым образом к ним в кольцо проникли шестьдесят человек воинов Кулси-Нат во главе с Таиром. Это была элитная гвардия завоевателя. Немногословный и мрачный, будто волк-одиночка, уйгур коротко рассказал будущему эмиру и его военачальникам, как все они будут выходить из окружения, объяснил, кто и что должен делать, показал действия каждого вплоть до постановки ног и положения тела во время этой операции. И свершилось второе чудо: они вырвались из тисков, не потеряв ни одного человека! С тех пор никому, кроме как Таиру, не доверял более полководец.
— Что ты принес? — спросил Теймер-ленг, замечая в руках воина Кулси-Нат какой-то сосуд ярко-синего цвета.
— Это ваза из Пакистана, повелитель. Тот, кто передал ее для тебя, сказал, что ее цвет сейчас таков, как твои глаза, а вот каким он станет — зависит от твоей души, эмир.
«Проклятие! Нет, только не это! Зови, зови на помощь, эмир!» — только и успела прокричать смерть.
И хотел бы крикнуть Теймер-ленг, да голос его пресекся. И успел он лишь прошептать:
— Вот и ты, атмереро… Я не желаю! Только не это… Пусть лучше окончательная смерть, чем то, что ты уготовила мне… И как только я не распознал тебя еще тогда, под Сеистаном…
Забормотал Таир что-то, на неведомом языке забормотал, и потянуло эмира прочь из тела, и увидел он собственный труп на ложе — увидел сквозь синее стекло вазы, созданной пакистанскими стеклодувами. И это было последнее, что видели они со смертью: стекло помутнело, стало черным.
— Иначе вас не остановить, коэразиоре и моэнарториито, — со вздохом пробормотал Таир, унося с собой проклятую вазу.
Он стоял одним из первых возле гроба повелителя — гроба, высеченного из цельного куска нефрита. Саркофаг был установлен в ногах давно умершего Мир Саида Барака, духовного учителя Тимура: так пожелал когда-то сам полководец. И вязь предостережений была охраной покою эмира, ибо люди легковерны, и вздрагивали только от одной мысли о том, что если потревожить дух бога войны, то начнется страшное сражение и на небе, и на земле. Только не было уже никакого духа в усыпальнице Тимуридов, и бояться надо было отныне за судьбу неприметной черной вазы, странным образом кочевавшей из одного царского рода в другой…
И это было все, что смог сделать для новой цивилизации немой защитник, предсказанный когда-то в сердцах Ормоной.
Перед каждым из них лежал еще длинный, до бесконечности длинный путь.
Путь к самому себе.
КОНЕЦ РОМАНА
(Октябрь 2010 г. — 06.06.2011 года, 6 часов утра по новосибирскому времени)
Приключения героев продолжатся в наше время в романе «Душехранитель» http://samlib.ru/g/gomonow_s_j/1soulguard.shtml%22=%22
