Изгнанник самовольный - [48]

Еще не ведающий об этом, но, возможно, предчувствующий перемены Пушкин в начале июля отпрашивается у Инзова в связи с ухудшившимся состоянием здоровья лечиться морскими ваннами в Одессе. Придуманная болезнь, о которой он твердил всем встречным, реально помогла. В Одессе Пушкин узнал от самого Воронцова, что переходит под его начало, тогда как сам новый губернатор собирается ехать осматривать владения.

В Кишинев Пушкин мчался, как на крыльях. Город этот был провинцией, а теперь становился задворками: столица края перемещалась в Одессу. Жить, как он писал, "в бессарабской глуши, не получая ни журналов, ни новых книг" он имел в виду западные издания, так как русские он получал,- жить так было невыносимо, а тут прорезалась щель, чтобы дышать.

Инзов расстроился, что Пушкин, для которого он столько старался сделать, легко променивает его на Воронцова. "Разве отсюда не мог он ездить в Одессу, когда бы захотел, и жить в ней, сколько угодно?- жаловался Инзов приятелю Пушкина Вигелю.- А с Воронцовым, право, несдобровать ему!". Но байроническая модель поведения, наложенная на русский характер, являла собой вполне прагматический эгоизм. Русский байронизм строился на презрении к человечеству вообще, праве сильной личности командовать над слабыми и поступать якобы от их имени только потому, что данный байронист считает это целесообразным.

Философия эта имела далекие последствия, но в данном случае все было скромнее и проще. 26 июля 1823 года Инзов перестал быть наместником Бессарабии, сдал должность Воронцову. Останься Пушкин в Кишиневе, он все равно подчинялся бы теперь новому наместнику, и рассчитывать на помощь Инзова в отъезде за границу Пушкин уже не мог: паспорта теперь подписывал Воронцов. Надежды на войну здесь тоже больше не было. Греческие брожения закончились. У местных властей (скорей всего, не без подсказки сверху) возникла идея выслать этеристов во внутренние губернии.

Теперь мы знаем, что Пушкин в своих рассуждениях ошибался. Уехать он мог, и со значительной степенью вероятности можно утверждать, что это ему удалось бы без паспорта. Высылка греков не состоялась. В последующие годы около трех тысяч греков и к ним примкнувших лиц удачно бежали через границу.

В этот период начинается перелом в настроениях и мироощущении Пушкина. 1 декабря 1823 года он пишет Тургеневу о своих политических стихах, что "это мой последний либеральный бред, я закаялся...". Он осознает, что перемены в этой стране не близки, если вообще возможны. Он становится суеверным. Кто-то заметил, что роковое число "три".тяготеет над Пушкиным в Кишиневе: он провел здесь три года, сменил три квартиры, позже он будет три раза свататься, за жизнь его сменятся три царя, и графиня в "Пиковой даме" будет владеть тайной трех карт.

Рассчитывая пробыть в изгнании полгода, Пушкин провел три, причем в основном под покровительством Инзова, незлобивого человека, терпеливого к нелояльности и сносившего все проделки ссыльного. Если не считать прошений о разрешении вернуться хотя бы ненадолго в столицу, то Пушкин трижды, как мы считаем, готовился бежать из Кишинева за границу: с греками, с армией в случае войны и с цыганским табором. Из этого ничего не получилось, но переезд в Одессу стал реальным.

22 июля 1823 года граф Воронцов, приехавший накануне, объявил Пушкину, что тот будет под его началом воспитываться в нравственном духе. "Приезжает Воронцов, принимает меня очень ласково",- писал Пушкин брату. 9 или 10 августа 1823 года, скорей всего, в свите Воронцова, Пушкин отправился из Кишинева в Одессу.

Александр Тургенев писал Вяземскому в его имение Остафьево: "...тебя послали в Варшаву, откуда тебя выслали; Батюшкова - в Италию - с ума сошел; что-то будет с Пушкиным?".Тургенев старался быть в курсе всех планов поэта.

Если датировка пушкинских стихов, приводимая составителями его собраний сочинений, верна, в Кишиневе до отъезда в Одессу за весь 1823 год Пушкин написал одно стихотворение из восьми строк "Птичка".

В чужбине свято наблюдаю

Родной обычай старины:

На волю птичку выпускаю

При светлом празднике весны.

Я стал доступен утешенью;

За что на Бога мне роптать,

Когда хоть одному творенью

Я мог свободу даровать!

Говорили, что Пушкин действительно выпустил птицу - не свою, а из клетки Инзова. За ассоциацией ходить было недалеко. Удивительно другое: в тот же год стихотворение было напечатано в "Литературных листках", конечно же, с оговоркой для глупых цензоров, что речь идет о выкупе из тюрьмы невинных должников.

До революции "Птичка" была хрестоматийной, ее повторяли все дети, едва выучившись говорить. После революции стихи эти из учебников изъяли, потому что в них есть слово "Бог".

Спустя десять лет поэт напишет Алексееву в Бухарест: "Пребывание мое в Бессарабии доселе не оставило никаких следов, ни поэтических, ни прозаических". А пока Пушкин летел птицей в коляске, в кортеже Воронцова, по пыльной дороге к морю. Он понимал, что свободу ему не даровали, но все же надеялся, что из Одессы до нее ближе.

Глава одиннадцатая.

ОДЕССА: ЗА ЧЕРТУ ПОРТО-ФРАНКО

Правда ли, что едет к вам Россини и итальянская опера?- Боже мой! это представители рая небесного. Умру с тоски и зависти.