Изгнание Раи - [7]

Никита тронул машину с места. «Дворники» упрямо счищали ледяную корку с лобового стекла.

– Только тихонько, на цыпочках… – пробормотал Олег.

– Да, знаю, – вздохнул Никита.

Машина не ехала, а буквально кралась. С черепашьей скоростью добрались до перекрестка, остановились на светофоре. У Раи в сумочке зазвонил телефон. Не глядя, достала его, прижала к уху:

– Алло.

– Раечка… Раечка, где же вы?

– Любовь Петровна звонит, – прикрыв микрофон, сказала Рая мужу.

– Что-то срочное? – обернулся обеспокоенно Олег.

– Любовь Петровна, у вас все в порядке? – спросила Рая.

– Да, но я Олегу не могу дозвониться…

– Дать ему трубку?

– Нет, нет, пусть он сам мне позвонит, завтра утром, – сказала свекровь. – Сейчас-то уже поздно… Я ему весь вечер звонила, а у него не отвечает.

– Наверное, звук отключил, – сказала Рая, глядя на Олега. – У Никиты сегодня день рождения. Сидели в ресторане, отмечали. Вчетвером. Вернее, впятером, Лев еще к нам подъезжал, ненадолго.

– День рождения? Да? Ой, забыла… Передай Никите от меня поздравления и пожелания любви и счастья. Ему очень, очень повезло, что он нашел себе такую чудесную жену, и доченька у них славная…

– Да, Любовь Петровна, обязательно передам, – терпеливо ответила Рая.

– У тебя-то как дела? – спохватилась свекровь.

– У меня все отлично, сдала книгу на прошлой неделе, сегодня утром сообщили, что это самый лучший перевод за последние двадцать лет…

– Ты умничка, Раечка, просто умничка! – истово воскликнула та. – Ну все, не буду отвлекать, пока.

– Пока! – Рая спрятала телефон, сказала Олегу: – Позвони завтра своей маме. – Потом обратилась к затылку впередисидящего водителя: – Никита! Любовь Петровна тебя поздравляет и передает привет тебе, Ангелине и Серафиме.

Ангелина ничего не ответила, свернувшись калачиком рядом, а Никита, напряженно глядя на дорогу, произнес рассеянно:

– Да, спасибо.

Олег так и сидел, обернувшись назад, лицом к Рае. И у него было при этом какое-то странное, особенное лицо. Вдохновенное? Словно только что он открыл некую грандиозную истину и теперь пытается ее осмыслить.

«Значит, ты чувствуешь то же самое? – подумала Рая. – Как все просто, оказывается. Надо только решиться».

«Ты права, – чуть улыбнувшись, кивнул Олег. – Мы все делаем правильно».

«Я люблю тебя».

«Я люблю тебя», – ответил взглядом Олег и отвернулся, стал глядеть вперед.

Рая опять вспомнила тот день, когда впервые увидела Олега еще совсем мальчишкой. Какой тот был смешной и серьезный. Потом вспомнила, как они переглядывались – уже в школе, на переменах. Как танцевали на школьной дискотеке в шестом классе и целовались в седьмом. Как в девятом, оставшись дома одни, стали близки впервые. И дальше только бесконечная любовь, ненасытная и страстная. В последнее время любви стало чуть меньше, конечно, но ее поток и не думал иссякать.

«Любовь Петровна, наверное, обрадуется, – подумала Рая. – Она деликатный человек, никогда не теребила меня – когда внуки, когда внуки, но уверена – она обрадуется. Она мне как мама. Она – наша мама!»

Никита ехал медленно, очень осторожно. Судя по всему, дорога была скользкой. Рая вспомнила свою маму, ушедшую из жизни десять лет назад, внезапно и нелепо.

Мама являлась заядлой дачницей, все выходные и отпуск проводила за городом. Сажала овощи, фрукты, ягоды, потом делала из своего урожая заготовки, щедро раздавала их потом всем. Еще любила ходить в лес по грибы.

Однажды ушла и не вернулась. Телефон разрядился, как назло. Нашли ее спустя три дня, уже мертвую. Упала в какую-то яму, сломала ногу, выбраться не смогла.

Кошмарный сон какой-то. Молодая еще, полная сил женщина – и такая нелепая случайность. Рая долго не могла в себя прийти после смерти матери, плакала все время. И еще у нее в голове не укладывалось: как можно было умереть за три дня? Неужели человеческий организм настолько хрупок?

Если бы не та случайность, мама была бы до сих пор жива и сейчас, наверное, порадовалась бы решению Раи и Олега. Вот мама точно хотела внуков, надеялась в них увидеть свое продолжение.

Любовь Петровна – ровесница маме, но они такие разные. Открытая несдержанная мама и тихая, всегда вежливая свекровь. Рая знала, что Любовь Петровна не сразу приняла ее, всегда смотрела с сомнением, именно что терпела. Но потом, со временем, расслабилась, выдохнула, стала считать Раю своей.

Рая закрыла глаза. Шампанское еще бродило в крови, будоражило, но одновременно Раю и в сон клонило. Потом машина свернула, ускорилась. А потом случилось нечто странное, в первые доли секунды Рая даже решила, что это ей сон снится – машина как будто подпрыгнула и полетела. Потом ударилась – тряхнуло настолько сильно, что чуть шея у Раи не сломалась, и вновь – стремительный и короткий полет, ощущение невесомости.

Затем грохот. Рая так и не успела открыть глаза. Лежала на сиденье и чувствовала привкус крови во рту.

Какой-то оглушительный свист в ушах, словно где-то рядом стремительно раскручивался металлический трос. Потом скрежет. А затем через свист и скрежет начали прорываться крики и голоса.

– Олег, – не слыша собственного голоса, крикнула Рая. Большинство людей в сложной ситуации произносят иное. Зовут маму, невольно. В крови это уже – шептать «мама», даже если мамы давно нет и у самого, или самой, седина на висках. Вечное слово, вечный призыв. Но Рая, при всей своей неиссякшей любви к маме, столь безвременно ушедшей, привыкла в любой ситуации звать Олега. Ведь он всегда был рядом с ней, он являлся частью ее.