Изгнание - [46]

Нолар невольно сжала кулаки, в левом, в кармане, находился осколок.

— Я ни в чем не стану тебе помогать, — поклялась она.

Талл насмешливо улыбнулся, снова сел и положил руки на резные рукояти.

— Она непокорна, Смайр. Я не терплю непокорности, волшебница. Это мое единственное предупреждение. Тот, кто противится мне, испытает мой гнев. — Он со свистом перевел дыхание, гневно раздул ноздри. — Мне оставили только это — это ничтожное кресло! Сказали, что я заслуживаю «определенного положения». Теперь я покажу, чего заслуживаю Это кресло станет моим новым троном, и все ниспровергнутся перед ним, моля меня о милости!

Нолар смотрела на него, и ужасное подозрение возникло в ее сознании. Устаревшая речь Смайра и его хозяина, это древнее одеяние, пища из давних запасов — все эти детали неожиданно встали на места. Нолар отшатнулась от своей догадки. Но она должна знать.

— Ты сказал, что тебя заточили, — неуверенно начала она. — Не расскажешь ли об этой несправедливости? Остбор о ней ничего не знал.

Торопясь заслужить одобрение хозяина, Смайр начал хвастать достижениями Талла:

— Мой хозяин обнаружил легендарный камень Коннард, — сказал он. — Презирая опасность, он привлек его Силу и творил чудеса. Все посвященные дивились им и завидовали.

Нолар заставила себя остаться невозмутимой. Подтверждались ее худшие страхи: камень Коннард действительно во власти Талла. Надо попробовать выручить его.., но как? Талл был явно польщен похвалами Смайра.

При упоминании других завистливых посвященных рот Талла презрительно скривился.

— Глупцы! — Он провел пальцами по цепи у себя на груди; это движение странно напомнило привычку Смайра гладить свою серьгу.

Чем больше вглядывалась Нолар в тусклые звенья, тем большее отвращение испытывала. Что-то грязное было в цепи Талла, хотя эта грязь не имела отношения к физической поверхности. Нолар считала" что цель этой цепи — зло, что она сознательно была изготовлена со злыми намерениями.

— А эти завистливые посвященные, — подталкивала она, — они вас заточили? Разве не Совет волшебниц Эсткарпа?

Талл презрительно отмахнулся.

— Некоторые докучливые карги когда-то совали свой нос в мои дела, но это им дорого обошлось.

Однако ни о каком Совете я не знаю. Нет… Меня схватили другие маги. Тупицы! Трусы! У них не было смелости желать того же, чего пожелал я, они не хотели рискнуть всем ради беспредельной власти! — Он вытянул руки, сжал пальцы, как будто сжимал спелый плод.

Камень — в сознании Нолар возникло это слово. Не подумав, она выпалила:

— Но ведь камень Коннард предназначался для жизни — для лечения!

Быстро, как нападающая змея, Талл наклонился вперед в своем кресле.

— Что ты знаешь о камне?

Мысли Нолар заметались. Она должна хоть частично сказать Таллу правду.

— Как только что сказал мастер Смайр, камень стал легендой. Я читала в свитках Лормта, что с его помощью совершались чудеса излечения.

— Вздор! — Талл презрительно ударил по рукояти кресла. — Камень мой, и я сделаю с ним, что хочу. Никто не заподозрил, какие в нем глубины. Кроме меня. Глупцы, перечившие мне, только начинали догадываться, чего может достигнуть посвященный, которого не сдерживают сомнения и страхи. — Он задумчиво посмотрел на своих пленников. — Я начинаю понимать, как можно использовать тебя и твоих спутников для моего праведного гнева. Ты соединишь свою Силу с моей, волшебница, и мы вместе извлечем, что можем, из этих двоих.

Нолар встала между ним и своими друзьями.

— Никогда, — сказала она негромко, но решительно.

Талл усмехнулся, Смайр потер свою серьгу и тоже понимающе ухмыльнулся.

— Смайр, — замурлыкал Талл, — мне кажется, эта волшебница нуждается в демонстрации моего воздействия на камень Коннард.

Талл встал и поднял руки. Он походил, решила Нолар, на тощую летучую мышь, нелепо закутанную в пурпурный бархат. Она не получила никакого предупреждения: Талл испустил поток хриплых непонятных звуков, и тело Нолар потеряло всякую чувствительность. Она могла дышать, мигать, но не могла ни двигаться, ни говорить.

Талл указал на Деррена, который оказался тоже парализованным. Нолар видела муку в его глазах, он пытался пошевелиться, но не мог. Смайр откинул покрывало, обнажив ноги Деррена. Взял кинжал Деррена у сунул себе за голенище.

Талл сморщил нос, ощутив слабый запах трав Нолар.

— Выбрось повязки и травяной мусор волшебницы, — приказал он. — Я хочу осмотреть эти раны.

Глаза Нолар заполнились слезами боли и сочувствия: Смайр грубо сорвал повязки, обнажив мазь.

Талл наклонился, его жестокое лицо приобрело заинтересованное выражение.

— Ага, довольно серьезная рана на одной ноге и растянутая лодыжка на другой — тем лучше. Смотри, волшебница! — Он указал на Деррена и произнес какое-то заклинание.

К ужасу Нолар, ноги Деррена потеряли нормальный цвет, они постепенно стали тускло-серыми. Деррен потрясение смотрел на них: его тело проходило через какое-то преобразование, и он ничем не мог помешать.

Талл ткнул пальцем в сторону Нолар и отдал новый приказ:

— Подойди, волшебница? Зри силу моих рук, по-" знай мои возможности!

Освобожденная, Нолар подошла к Деррену. Ее дрожащие пальцы коснулись неестественной серости раненой ноги Деррена, и Нолар тут же отдернула их.