Изгнание - [77]

Возвращаясь по утреннему пути, они въехали в город через Северные ворота, потом мимо Корн-Маркет доехали до главного перекрестка. Николь смотрела в открытое окно кареты, и ее не покидало чувство, что она в сказочной стране. Она внимательно изучала Оксфорд, существовавший много лет назад. Народ был повсюду: солдаты, входящие и выходящие из таверн, проститутки, стоящие в дверях гостиниц, простые горожане, спешащие по своим делам; все они были освещены светом горящих факелов, прикрепленных металлическими скобами прямо к стенам домов, магазинов и гостиниц.

Из неосвещенных мест доносились крики и шум, явные свидетельства того, что народу на улицах на самом деле еще больше, а из темных аллей слышались звуки драк и потасовок, иногда шепот и смех – верные спутники любовных утех. Завороженная чарующим зрелищем, Николь представила себе картину, которую завтра утром осветит солнце после этих безумств, творящихся ночью на улицах. Даже кровь не вызовет удивления. Она видела двух солдат у пивной, один из которых так сильно ранил другого, что кровь лилась у того потоком из раненой руки. Было невероятным облегчением покинуть эти полные буйства, шума и разврата улицы и оказаться под надежной и спокойной крышей Сент-Олдейт.

Помещение оказалось Таун-Холлом, потом здесь будет находиться Оксфордский музей, в котором когда-то была Николь с туристической группой. Им тогда всем выдали наушники, и она слушала запись, которая рассказывала о прошлом этого города. Теперь же она видела это прошлое своими глазами, она полной грудью вдыхала его волнующий запах и была так близко от одного из придворных короля, что могла бы дотронуться до него рукой. Впервые с тех пор, как начали происходить события на вечеринке у Луиса Дейвина, Николь чувствовала, что ей повезло.

Огромные деревянные ворота церкви Христа быстро открылись, и карета въехала во внутренний двор. Николь не смогла узнать постройки, потому что красивой резной башни Кристофера Рена Тома не было. Вместо нее возвышалось типичное для архитектуры Тюдоров сооружение с башенками на каждой стороне ворот, через которые и проехал экипаж. Он повернул налево и остановился перед воротами, которые Николь никогда не видела, несмотря на то, что бывала здесь довольно часто во время учебы в той далекой прошлой жизни. Оттуда доносились звуки музыки, голоса, смех, звон стаканов. В церкви Христа шел праздник, король принимал гостей.

Неожиданно узкая лестница вела наверх, она наверняка не смогла бы уместить всех людей, которые собрались наверху; Николь уже чувствовала сладко-горький запах духов и немытых тел и слышала движение множества пар в бальных одеяниях. Вдруг, озабоченная тем, как она выглядит, актриса дотронулась до светлых волос Арабеллы, откинула их со лба и взбила полукруг вьющихся локонов по обеим сторонам лица. Потом она дошла до вершины лестницы, и, забыв обо всем, шагнула в большой зал церкви Христа, в зал, который в данный момент являлся главным залом королевской резиденции.

Там горело множество свечей, их свет терялся в высоте резного потолка, бросая искры на бокалы и тарелки и на все остальные предметы королевской роскоши, которые делали пребывание короля вдали от Лондона настолько приятным и удобным, насколько это было возможно. На специальном помосте помещалась группа музыкантов, зал был наполнен звуками скрипок, флейт и волынок, и над всем этим поднимался красивый и высокий голос труб. Эффект был просто потрясающий, отраженное несколько раз пламя от двух горящих каминов придавало всей атмосфере еще более захватывающий вид. И посреди всего этого великолепия небольшого роста, худощавый и слегка осунувшийся, с длинными волосами, в которых мелькала первая седина, стоял Стюарт – монарх, из-за которого и началась вся эта война. Открыв от изумления рот, Николь присоединилась к шеренге людей, ждавших своей очереди, чтобы поприветствовать короля.

Она совершенно не ожидала, что в этом человеке окажется столько обаяния и врожденного шарма, которые составляли большую часть его натуры. Отвесив ему реверанс и поцеловав руку, как это делали другие, Николь, не отрываясь, смотрела в это удивительное лицо с огромными, слегка навыкате черными глазами.

– Леди Аттвуд, – проговорил стоящий рядом с королем высокий слуга, присутствие которого отнюдь не делало его величество меньше ростом.

– Добро пожаловать в Оксфорд, – раздался голос из прошлого, голос из истории, который никогда никто из тех, кто будет жить в двадцатом столетии, не сможет услышать.

Николь чувствовала, что комната поплыла у нее перед глазами, до нее дошла вся важность того, что сейчас произошло.

– Благодарю вас, сэр, – еле слышно произнесла она и отошла от него неуклюже, как старуха, не способная на что-то большее.

Все вокруг нее вдруг ожило, она стала замечать улыбки на лицах, сверкание драгоценных камней, сияние атласных и шелковых одежд. Глубоко дыша, чтобы успокоиться, Николь оглядывалась вокруг. Даже если именно этой ночью ей будет суждено вернуться домой, она навсегда запомнит этот праздник, все его мелочи и самые незначительные события. И тут она увидела Джоселина.