Изгнание - [151]
Надо действовать быстро, очень быстро. Иначе сей господин добьется того, что и новые друзья Рауля, Шпицци и господин Гейдебрег, от него отвернутся. Клаус Федерсен, который раньше так льнул к нему, теперь его избегает.
Клаус Федерсен. Внезапно Рауля осеняет идея.
— Мосье Визенер против моего проекта? — равнодушно спрашивает он. — Ну, что ж, цыплят по осени считают. Уж мы своего добьемся, — улыбаясь, повторил он по-немецки слова Шпицци и, опять перейдя на французский, прибавил: — Не правда ли, Шпицци?
Шпицци, смеясь, соглашается, а Рауль думает: «Против отца все средства хороши. Я отброшу прочь всякую щепетильность. Человек, который стыдится быть моим отцом. Я покажу ему, как коверкать мне жизнь».
На этот раз он не стал действовать окольными путями — через Марию. Флирт между ним и Марией как-то сразу оборвался. Со времени той пощечины он всегда испытывал в присутствии Марии чувство невыносимого унижения и поэтому старался избегать ее. Она же поняла, что любила в юноше лишь черты Визенера и, охладев к Визенеру, разочаровалась и в Рауле.
И вот Рауль без предупреждения явился к Визенеру.
— Вы, вероятно, слышали, — сказал он, — что мои виды на осуществление слета очень улучшились. Некоторые ваши единомышленники, люди влиятельные, заинтересовались им. Я прошу вас, мосье Визенер, сказать ясно, собираетесь ли вы и впредь саботировать мой проект?
— Ты с ума сошел, мальчик, — ответил Визенер, больше, пожалуй, испуганный жестким, злым, решительным лицом юноши, чем его словами. — Я никогда не был против твоего слета молодежи.
— Я вижу, вы собираетесь отделаться словами, — прервал его Рауль. — Вы, значит, намерены и впредь саботировать мой проект. Довожу до вашего сведения, что я с этим не примирюсь. У меня есть средства, чтобы защищаться, мосье Визенер. Я пущу эти средства в ход. Объявляю вам войну.
Визенер стиснул зубы; на этот раз он из себя не выйдет.
— Я не понимаю, что это значит, — сказал он. — Я не понимаю, что ты этим хочешь сказать.
— Сейчас узнаете, — ответил Рауль. — Вы заявили, что вы мне не отец. Я делаю из этого выводы. Вы — чужой человек, вы оскорбили меня и мою мать, вы стали на моем пути. Вторично вам это сделать не удастся, мосье Визенер. Я кое-чему научился. Я подложу мину, мосье Визенер, и вы взлетите на воздух. От вас ничего не останется, мосье Визенер. Если мой слет молодежи не состоится, то с моей карьерой, вероятно, будет покончено прежде, чем она началась. Но и с вашей карьерой, несомненно, будет покончено.
— Хватит, однако, — сказал Визенер; яростно и гневно смотрел он на мальчика; видно было, что ему стоит больших усилий не броситься на него. Но зеленовато-серые глаза Рауля не утратили своей злобной энергии.
— Ударьте меня еще раз, если вам угодно, мосье Визенер, — вызывающе бросил он отцу. — Но это будет последний удар, который вы кому-либо нанесете. Предупреждаю вас. Вы могли однажды безнаказанно поднять руку на меня, но вашу партию вы не можете безнаказанно щелкать по носу. Она этого не потерпит. Вы, вероятно, думаете, что никому не известно, как вы пренебрегаете некоторыми принципами национал-социализма. Я предупреждаю вас. Если вы будете саботировать мой проект, я кое-кого просвещу на ваш счет. Ваша частная жизнь не отвечает требованиям, которые национал-социалисты предъявляют к членам своей партии, занимающим видные посты. Я, правда, не ваш сын, но то, чем вы занимаетесь, чем вы по-прежнему занимаетесь на улице Ферм, явно попахивает чем-то таким, что ваша партия считает позором.
— Assez[20], - сказал Визенер, он сказал это тихо, сдержанно, и Рауль невольно почувствовал к нему уважение.
— Да, — ответил он, — довольно. Вы теперь знаете, что вас ждет. — Он повернулся и ушел.
Визенер сел, вытер пот. Несколько секунд сидел, глядя в одну точку, без мыслей. Что это? Трагедия отцов и детей? Эдип? Восстание младшего поколения против старшего? Чушь. Он попросту совершил неслыханную глупость и теперь расплачивается за нее. Между ним и Раулем все кончено, и навсегда.
— Я потерял сына, — повторил он несколько раз и сам посмеялся над своим пафосом.
Было ли то, о чем говорил тут его милейший сынок, пустой угрозой? Что это, вспышка слепой ярости или серьезная попытка шантажировать его? Рауль лишь повредит себе, если осуществит свою угрозу. Неужели он не побоится и с матерью порвать? Неужели он совершит низость, побежит к Гейдебрегу или к Шпицци с доносом, что, мол, ваш Визенер по-прежнему спит с моей матерью? Неужели он сделает эту безмерную глупость? Разум восстает против этого, чувство и эстетический вкус восстают против этого, ведь Рауль — его сын, сын Леа, по природе своей он не зол, не глуп и не лишен вкуса.
И все же он это сделает. Когда на сцену властно выступают слепые инстинкты, разум, порядочность, вкус — все выключается. Это ведь и есть унификация — то, что разум, порядочность и вкус выключаются. Это наш коричневый век. Вот его плоды. На месте Рауля Визенер поступил бы точно так же. Не надо никаких иллюзий. Так оно есть. Это квинтэссенция национал-социализма. Он часто радовался тому, как это простое, цельное мировоззрение пошло ему впрок. Теперь он его чувствует на собственной шкуре, это цельное мировоззрение.
Тонкий, ироничный и забавно-пикантный исторический роман об удивительной судьбе образованнейшей и экстравагантнейшей женщины позднего Средневековья — герцогини Маргариты по прозвищу Маульташ (Большеротая) — и о многолетней войне двух женщин — жены и фаворитки, в которой оружием одной были красота и очарование, а оружием другой — блестящий ум и поистине божественный талант плести изощренные интриги.
Под видом исторического романа автор иносказательно описывает приход нацистов к власти в Германии.
«Испанская баллада» — поэтическая повесть о любви кастильского короля Альфонсо VIII к дочери севильского купца Ракели. Сюжет романа, взятый из староиспанских хроник, вдохновлял многих писателей и поэтов, но только Лион Фейхтвангер обозначил тесную связь судьбы влюбленных с судьбой их страны. Рассказывая о прошлом, Фейхтвангер остается актуальным, современным писателем. Эта книга о большой человеческой любви, торжествующей над мраком предрассудков и суеверий, над мелкими корыстными расчетами и крупными политическими интригами. Перевод Н.
Лион Фейхтвангер (1884–1958) – выдающийся немецкий писатель и драматург. В своих произведениях, главным образом исторических романах, обращался к острым социальным проблемам. Им создан новый тип интеллектуального исторического романа, где за описаниями отдаленной эпохи явственно проступает второй план – параллели с событиями современности.
Увлекательная и удивительно точная хроника одного из самых сложных и неоднозначных периодов истории Римской империи —изначально обреченной на поражение отчаянной борьбы за независимость народов Иудеи, — войны, в которой мужеству повстанцев противостояла вся сила римского оружия...
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Одна из ранних книг Маркеса. «Документальный роман», посвященный истории восьми моряков военного корабля, смытых за борт во время шторма и найденных только через десять дней. Что пережили эти люди? Как боролись за жизнь? Обычный писатель превратил бы эту историю в публицистическое произведение — но под пером Маркеса реальные события стали основой для гениальной притчи о мужестве и судьбе, тяготеющей над каждым человеком. О судьбе, которую можно и нужно преодолеть.
Цирил Космач (1910–1980) — один из выдающихся прозаиков современной Югославии. Творчество писателя связано с судьбой его родины, Словении.Новеллы Ц. Космача написаны то с горечью, то с юмором, но всегда с любовью и с верой в творческое начало народа — неиссякаемый источник добра и красоты.
«В те времена, когда в приветливом и живописном городке Бамберге, по пословице, жилось припеваючи, то есть когда он управлялся архиепископским жезлом, стало быть, в конце XVIII столетия, проживал человек бюргерского звания, о котором можно сказать, что он был во всех отношениях редкий и превосходный человек.Его звали Иоганн Вахт, и был он плотник…».
Польская писательница. Дочь богатого помещика. Воспитывалась в Варшавском пансионе (1852–1857). Печаталась с 1866 г. Ранние романы и повести Ожешко («Пан Граба», 1869; «Марта», 1873, и др.) посвящены борьбе женщин за человеческое достоинство.В двухтомник вошли романы «Над Неманом», «Миер Эзофович» (первый том); повести «Ведьма», «Хам», «Bene nati», рассказы «В голодный год», «Четырнадцатая часть», «Дай цветочек!», «Эхо», «Прерванная идиллия» (второй том).
Книга представляет российскому читателю одного из крупнейших прозаиков современной Испании, писавшего на галисийском и испанском языках. В творчестве этого самобытного автора, предшественника «магического реализма», вымысел и фантазия, навеянные фольклором Галисии, сочетаются с интересом к современной действительности страны.Художник Е. Шешенин.
Рассказы Нарайана поражают широтой охвата, легкостью, с которой писатель переходит от одной интонации к другой. Самые различные чувства — смех и мягкая ирония, сдержанный гнев и грусть о незадавшихся судьбах своих героев — звучат в авторском голосе, придавая ему глубоко индивидуальный характер.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Трагедия страны — через трагедию семьи…Страшные годы Германии — через крестный путь нескольких людей…«Семья Опперман».Сага, сравнимая по силе воздействия на читателя, возможно, лишь с «Днями Турбиных» Булгакова и «Гибелью богов» Висконти.Кто-то предаст, постарается приблизиться к «новому режиму»…Кто-то замрет в бездействии — или уйдет в личные чувства и переживания…Но кто-то поймет — необходимо действовать!
Создавая свое самое зрелое, обдуманное и значительное произведение – роман «Успех», Лион Фейхтвангер вложил в него не только огромный запас наблюдений над жизнью послеверсальской Германии, но и свои раздумья над судьбами капиталистического мира. Роман явился одновременно и объемной картиной нравов, возникшей в результате тщательного аналитического изучения писателем обстановки, где существовали и действовали его герои, и ареной страстной дискуссии Фейхтвангера с главными направлениями европейской общественной мысли современности.