Избранные труды - [302]
И. Я. Фойницкий не поддерживал крайние позиции сторонников антропологического и социологического направлений и возможности применения наказания к «преступному человеку», склонному к преступлениям, хотя и не совершившему нарушения уголовного закона.[917] В то же время, согласно авторской концепции, наказание есть государственная мера борьбы с личными условиями преступлений, личным состояние преступности,[918] а лица, нарушающие уголовный закон, подразделяются на следующие главнейшие категории: 1) лица, деятельность которых объясняется всецело внешними влияниями (космическими или общественными); по отношению к ним должны применяться меры терапевтические и предупредительные, а не карательные; 2) преступники случайные; 3) преступники привычки или профессиональные. Личный характер наказания предполагает соответствие между личным состоянием преступности и мерами борьбы с ним.[919] Что же касается целей наказания, то, по мнению И. Я. Фойницкого, «наказание, существуя всегда для ограждения общежития, в одних случаях задается ближайшим образом целью безопасности, в других – целью устрашения, в третьих – целью исправления. Но эти различные цели не разделяются механически; все они, только в более или менее сильной степени, существуют в каждом наказании».[920]
«Начало справедливости наказания означает необходимость соответствия его с преступным деянием; при этом во внимание должны быть приняты как объективная, так и субъективная сторона последнего, почему обстоятельства, определяющие наказание, различаются на объективные и субъективные». Согласно авторской концепции, «субъективные обстоятельства в настоящее время приобрели первенствующее значение при определении наказания, потому что они всего ближе могут свидетельствовать о личном состояния преступности, составляющем предмет карательных мер».[921]
Как и Н. С. Таганцев, И. Я. Фойницкий обосновывает необходимость отмены смертной казни. «Смертная казнь, – писал он, – есть, несомненно, институт вымирающий; она должна совершенно уничтожиться, это необходимое заключение, к которому приводит историческое рассмотрение этого института…Существование смертной казни не может быть оправдано; она излишня, нецелесообразна, а, следовательно, и несправедлива».[922]
§ 2. Советский период истории развития науки уголовного права
Октябрьская революция 1917 г., вопреки распространенному мнению, не прервала поступательного развития российской уголовно-правовой науки, хотя господство марксистской идеологии и партийный диктат, безусловно, наложили на это развитие заметный отпечаток.
Профессор О. Ф. Шишов в 1989 г. выделял четыре периода в развитии науки советского уголовного права. Первый период (1917–1920 гг.) характеризуется разработкой основных понятий и институтов уголовного права, началом борьбы за проникновение марксизма в науку уголовного права и упразднение буржуазного юридического мировоззрения. Второй этап, датируемый 1920–1936 гг., – это период творческих поисков, преодоления заблуждений и идеологической борьбы за марксистско-ленинскую методологию в науке. Стержневым вопросом всех происходивших в то время дискуссий был вопрос о принципах законодательного построения уголовной ответственности. Третий период (1936 г. – конец 50-х годов) знаменателен догматической разработкой основных проблем уголовного права. Несмотря на то, что творческая мысль советских криминалистов сильно сковывалась обстановкой культа личности, в это время был выработан понятийный аппарат с позиций марксистской методологии. Основное внимание уделялось теоретической разработке вопросов учения о преступлении, уголовном законе, основаниях ответственности, вине, квалификации преступлений и принципам назначения наказания. В последнем периоде, с конца 50-х годов серьезное внимание уделяется социологическим аспектам уголовного права: наука стала активно воздействовать на правотворчество и правоприменение.[923]
Изложенная периодизация истории советской уголовно-правовой науки вряд ли может быть признана удовлетворительной с современных позиций, хотя некоторые оценки и характеристики представляют интерес.
А. И. Бойко делит советский период развития уголовного права на три этапа: 1) 1917 г. – начало 30-х годов; 2) начало 30-х годов – начало 60-х годов; 3) 60-е годы – декабрь 1991 г. Соответственно, первый этап характеризуется им как время смелого поиска уголовно-правовых решений в новой обстановке, научной полемики «на грани фола». Второй период – время силового законодательства, господство догматики и начетничества в науке; а третий период отмечен принятием Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик, Уголовного кодекса РСФСР 1960 г., научными дискуссиями по разным актуальным проблемам теории и практики применения уголовного законодательства, улучшением юридического образования.[924]
